Счастливый? Это слишком краткое
определение, без нюансов.
И. Немировский

Данная выше общая дефиниция счастья охватывает различные виды счастья. Точно так же, как, например, понятие «человек» включает белых и черных, добрых и злых, понятие счастья охватывает счастье большее и меньшее, характерное для более и для менее удачных судеб. Но, как всякое общее понятие, оно при употреблении сужается, то есть в каждом конкретном случае берется определенное его значение, и в силу этого образуются разные варианты. Главные разновидности понятия счастья следующие.

1. Счастье в значении конкретном и в значении абстрактным. Говоря о счастье, мы часто имеем в виду счастье определенного человека, конкретную счастливую жизнь с ее превратностями и переживаниями. Но абстрактное счастье понимается иначе - как совокупность черт, общих всем счастливым людям. В первом значении счастье одного человека может очень отличаться от счастья другого, тогда как, согласно второму, существует единственное счастье, ибо слово «счастье» охватывает только черты, общие всем счастливым людям.

Польский язык располагает совершенно разными словами для обозначения абстрактных понятий и конкретных. In concreto говорится, например, о «справедливом поступке», а in abstracto - о «справедливости». Однако, когда речь идет о «счастье», мы используем одно и то же слово. Наличие абстрактного значения у слова «счастье» подтверждается тем фактом, что мы неохотно употребляем его во множественно числе, а так бывает именно с абстрактными терминами. Подобная особенность свойственна и некоторым другим понятиям, например, понятиям добра или истины: под истиной может подразумеваться истинное предложение, но может - и истинность предложения. Эта двузначность - формальна, однако ока влияет на понимание счастья, поскольку создает впечатление, что существует якобы только один способ достижения и переживания счастья.

2. Счастье в значении объективном и субъективном. В разговорной речи смысл слова «счастье» сводится или к чисто объективному значению (удаче), или к чисто субъективному (интенсивной радости); в понятии же, дефинированном выше, оба его значения соединены: нет счастья без чувства удовлетворения, но нет его и тогда, когда удовлетворение необоснованно. Но среди тех, кто пользуется этим понятием, одни делают упор на субъективные элементы, другие - на объективные. И это создает два варианта понятия.

Можно употреблять слово «счастье» и в том, и в другом значении, однако нужно избегать их употребления в одном предложении, ибо, когда одно и то же слово берется в разных значениях, могут возникнуть парадоксы: так бывает, например, когда мы утверждаем, что «не в том счастье, что кому-то «посчастливилось»» («повезло»).
Эта двойственность понятия счастья идет глубже, вплоть до разрыва обоих элементов, объективного и субъективного: в одном случае для счастья достаточно его осознания, а в другом - осознания счастья не требуется. В собственном понимании слова «счастье» осознание счастья является всегда его необходимым условием. Чтобы быть счастливым, нужно знать это, чувствовать, быть в этом уверенным. Эту мысль выразил Сенека: «Несчастен тот, кто счастливым себя не считает » (Сенека Л. А. Нравственные письма к Луцилию. М., 1977.). В новое время то же самое подтвердил С. Джонсон: «Никто не может наслаждаться счастьем, не осознавая, что он им наслаждается ». А среди польских авторов XVIII в, так об этом сказал Грущиньский: «Счастлив тот, кто понимает свое счастье » (См.: Gruszczyński W. Ekonomia dobrych obyczaiów, 1717.) Ту же самую мысль, но только в экзистенциалистской терминологии, высказывает современный зеркале рефлексии, то есть когда оно не только «в себе», но также и «для себя » ( Jankélévitch V. L"aventure, l"ennui, le sérieux, 1963, р. 87.) . Порой единственным критерием счастья считали уверенность в нем.

Совершенно иначе рассуждал Ларошфуко. Он утверждал, что «человек никогда не бывает так счастлив или так несчастлив, как это кажется ему самому » (Франсуа де Ларошфуко. Мемуары. Максимы. Л., 1971, с. 154, 198.) . То же находим у Шекспира: «Если бы я мог высказать, как я счастлив, я не был бы счастлив » (Шекспир В. Много шума из ничего.- Полн. собр. соч. в 8-ми томах, т. 4. М., 1919, с. 523.). В этом случае убежденность в счастье не является его доказательством, И даже может свидетельствовать о противоположном.

Иногда цитируется староанглийский автор Товернер (Taverner), который, разделяя данную точку зрения, шел еще дальше в своем утверждении: «Счастлив тот, кто не знает об этом » (См.: Taverner R. Proverbs, 1539 ). Следовательно, осознание счастья исключает счастье. Подобное мнение в корне противоположно взглядам Сенеки. Один из современных писателей А. Суарес говорит: «Человек не осознает себя в счастье » (См.: Taverner R. Proverbs, 1539) днако мысль его, по-видимому, означает нечто иное: счастье сопровождается его осознанием, но сам человек не осознает себя счастливым. Но и здесь мы не приблизились к Сенеке и Джонсону.

Обе столь различные точки зрения имеют определенное обоснование. Счастливый человек осознает собственное счастье только тогда, когда задумывается о нем. Если так понимать Сенеку, то он прав. Однако постоянные размышления о своем счастье и о самом себе не только не нужны счастливому, но действуют разрушающе на счастье, как это правильно заметил Товернер.

Такое положение вещей ведет к двум разным истолкованиям счастья: согласно одному, счастье является определенным состоянием сознания человека (независимо от того, имеет ли это состояние реальную основу в его жизни); согласно второму, оно является определенным образом жизни человека (независимо от его осознания).

3. Счастье как момент и как длительное состояние. Человек, довольный своей жизнью, чувствует удовлетворение в определенные моменты значительно сильнее, чем в другие. И называет «счастьем» как свою жизнь, так и моменты сильного удовлетворения. Но одно дело счастливые моменты, другое - счастливая жизнь. На фоне этой двузначности возникают парадоксы, как у Вольтера: «Можно познать счастье, не будучи счастливым » ( Encyclopédie ou Dictionnaire raisonné des sciences, des arts, des métiers, t, VI. Р., 1751, р. 465, аrt. «Félicité») .

4. Счастье реальное и счастье идеальное. Об этом тоже уже шла речь. Чтобы мы могли назвать жизнь счастливой, в ней должны преобладать положительные стороны; но такую жизнь, в которой рядом с положительными сторонами не существовало бы отрицательных, трудно найти. Однако естественный процесс идеализации, происходящий в человеческом мышлении, создает идеал счастливой жизни, состоящей из одних только положительных сторон. А сконструировав такой идеал, мы склонны давать название счастья уже только ему одному. «Счастливыми я считаю тех, кто пользуется всеми видами добра без примеси зла »,- писал Цицерон (Cicero. Disputationes Tusculanae. V, 10, 28. (В рус. пер. см.: Тускуланские беседы к М. Бруту, кн. 1-5, К., 1888-1889,- Прим» ред.). Тогда наряду с широким значением счастья возникает второе, более эксклюзивное. Одни говорят о счастье в широком, другие - в узком значении, но большинство составляют те, кто имеет в виду то одно, то другое.

Счастье в первом значении не является счастьем во втором. Ибо в первом значении счастье - это жизнь, где преобладают положительные стороны, а во втором - такая, которая состоит исключительно из положительных сторон. Первое - счастье реальное, действительно достигаемое некоторыми людьми, второе - мысленная конструкция. Первое - несовершенное, второе - совершенное. Первое различается по степеням, - второе - нет. Первое является «человеческим счастьем», а второе - «счастьем богов», как его называл Эпикур. Первое человек иногда находит, а второго он желает. Другими словами: первое является счастьем настоящим или прошлым, второе - будущим, первое известно из опыта, второе - главным образом из мечтаний и надежд на будущее.

Даже те, кто согласен, что счастье - это удовлетворенность жизнью, могут колебаться между различными интерпретациями этой удовлетворенности, конкретной и абстрактной, объективной и субъективной, реальной и идеальной, широкой и узкой. Эти колебания - источник разногласий во взглядах на счастье. А когда понятие многозначно, иначе быть не может. Люди употребляют общее слово, но говорят о разных вещах. Например, что верно в отношении счастливой минуты, неверно по отношению к счастливой жизни. И до тех пор, пока слово «счастье» употребляется в нескольких значениях одновременно, о счастье можно высказывать наипарадоксальнейшие мысли типа: «самые несчастные - счастливы» (то же находим у Сенеки: «...brevem tibi formulam dabo: infellicissimos esse felices») («... Дам тебе короткое правило... несчастнее всех счастливцы». (Сенека Л. А. Нравственные письма к Луцилию. Письмо СХХIV, с. 323.) , до тех пор можно в вопросах счастья доказывать, кто что пожелает. Когда же, наоборот, исчезнет многозначность термина, тогда исчезнет значительная часть разногласий во взглядах людей на счастье.

Рассмотрим это на нескольких основных проблемах, касающихся счастья.
1. Существует ли счастье? Ответ на этот вопрос зависит прежде всего от того, как понимается счастье, эмпирически или идеально (в силу двойственности, указанной выше в пункте 4): эмпирическое счастье существует, идеальное - нет.

К пессимистическому ответу приводит также и другая двойственность в понятии счастья: счастье минутное и длительное (см. пункт 3). Некоторые, рассматривая свою жизнь последовательно, момент за моментом, не находят счастья ни в одном из них и делают вывод, что не были счастливы. Условием счастья в данном случае была также и длительность, поэтому, естественно, его не удалось обнаружить ни одном из отдельных моментов. То есть ищут счастье там, где его не может быть, и, не найдя, говорят, что его не существует.

И наконец, свое влияние оказывает двойственность понятия «полнота счастья» (см. пункт 6): нельзя быть удовлетворенным жизнью полностью, так как она всегда имеет те или иные недостатки. Между тем при другом понимании недостатки эти не становятся помехой для счастья, о нем свидетельствует только удовлетворение, покоящееся в глубине сознания.

2. Является ли счастье благом? Эвдемонисты утверждают, что оно - наивысшее благо. Но они пользуются многозначным понятием «благо», и поэтому их теория верна не во всех его значениях; легче всего ее отстоять при объективном понимании счастья, использованном в древности. Если счастье - это обладание самым ценным в жизни, то оно, конечно, наивысшее благо. Но не является таковым, если оно - только удовлетворение.
Если Шпенглер отождествлял счастье с покоем , то он мог и должен был утверждать, что счастье не относится к наивысшим человеческим потребностям. Если Стендаль считал счастье спокойствием и сытостью , то он мог и должен был утверждать, что есть люди, которые презирают счастье - такое счастье. Если счастье, как писала Дж. Элиот, возможно только для эгоистов , если оно есть «опасное безразличие к чужим горестям», то, конечно, оно является чем-то морально отрицательным. Но это касается не всякого счастья, не относится к счастью в обычном, широком понимании (двузначность, отмеченная в пункте 8).

Точно так же обстоит дело с конкретным вопросом: каково соотношение счастья и морального добра? Должен ли считаться с моралью тот, кто хочет жить счастливо? И должен ли тот, кто хочет жить нравственно, отречься от счастья или ему следует как раз бороться за него? Ответ на данный вопрос зависит от того, как понимать счастье. Все сказанное полной мере относится и к вопросу, должно ли счастье быть конечной целью воспитания? Если счастье понимается как счастливая судьба, то абсурдно делать из него педагогическую идею, ибо судьба от нас не зависит. В то же время вопрос приобретает смысл, если счастье понимается как состояние, которого мы сами можем достичь (двузначность, отмеченная в пункте 7). Сомнительно, могут ли счастливые минуты быть целью воспитания, Но эти сомнения исчезают если понимать счастье как счастливую жизнь (двузначность, отмеченная в пункте 3). Счастье не является целью воспитания, если оно состоит в удовлетворении только материальных потребностей, а не духовных (двузначность, отмеченная в пункте 5).

3. Как можно достичь счастья? Среди бытующих теорий одна говорит, что самый верный способ его достижения - отказ от самого желанного: удовольствий, достоинства, внешних благ. Эта теория не является обособленной, она провозглашалась мудрецами разных времен и народов. В то же время большинство людей считают ее явной ложью, так как хотели бы счастья, которое достается без усилий, благодаря счастливой судьбе; мудрецы же изыскивают способы его достижения, ибо знают, что на случай надеяться нельзя (двузначность, отмеченная в пункте 7).

Естественно, нельзя рассчитывать на то, что с преодолением многозначности термина «счастье» затихнут все споры и сгладятся все различия во мнениях. Но многие теоретические разногласия коренятся именно в ней, и их стало бы меньше, если бы было принято одно значение, к примеру то, которое предложено в данной книге.
Разногласия во мнениях о счастье велики. Одни, например, видят счастье в обладании властью, другие - в жизни вдали от людей; одни считают счастьем материальный достаток, другие - отказ от преходящих благ. Но эти разногласия относятся не к понятию счастья, а к способам его достижения. Те, кто находит счастье в обладании властью или в накоплении богатства, имеют иную «теорию» счастья, иной взгляд на способы его достижения, чем те, кто находит его в затворничестве; но это не означает, что у них разные понятия счастья. Все они понимают счастье как удовлетворение жизнью.

Не только отдельные люди, но целые общества и эпохи имели свои теории счастья, которые сужали понятие счастья. В определенные периоды особенно распространенной в некоторых классах и слоях общества была теория, согласно которой счастье состоит в хороших условиях жизни, в покое, беззаботности, а для этого нужны прежде всего материальное благосостояние и здоровье. Данная теория особенно характерна для XIX в.: обычный европеец так и понимал счастье, это было нормально, привычно.

Благосостояние, здоровье, покой неразрывно связывались в сознании людей со счастьем. И в то время счастьем считалась удовлетворенность жизнью, но казалось, что не может быть удовлетворения без благосостояния, здоровья и покоя, их считали необходимыми условиями счастья, а необходимые условия счастья отождествляли с самим счастьем. Кто жил в достатке и беззаботно, считал себя счастливым. Но мог сказать о себе, повторив слова А. Фредро: «Как я несчастлив тем, что счастлив». Ибо благосостояние и беззаботность в действительности не каждому приносили счастье. Они могли как раз сделать человека несчастным. Необязательно, чтобы счастье каждого было таким, каким его вообще представляют: некоторые люди обретают счастье именно в непокое, трудностях, борьбе; их счастье - не идиллия покоя и благополучия, а жизнь, полная драматизма, опасностей, напряжения сил и риска. Главное состоит в следующем: счастье зависит не только от условий жизни, а гораздо более - от отношения к ним человека.

Конкретно об абстрактном

Когда мы говорим о том, «что написано на роду» у того или другого человека, когда рассуждаем о «судьбе», «доле», чьих-то жизненных сценариях, мы все время возвращаемся к мыслям о достаточно, на первый взгляд, абстрактных понятиях: смысле жизни, своем предназначении, наконец, счастье. В книге, задающейся вопросами «что предопределено» и «предопределено ли», нельзя не коснуться того, что, по сути, в жизни каждого из нас, является основополагающим.

О смысле жизни

Что есть «смысл жизни»? Есть ли он? Не подразумевают ли люди, повторяющие, что «нет в жизни счастья», – на самом деле, что «нет в жизни смысла»? Быть может, истинный смысл жизни в ее осмысленности?

Фрейд говорил: «Если человек начинает интересоваться смыслом жизни или ее ценностью, это значит, что он болен». Действительно, занимаясь графоанализом – поскольку такие вещи можно проследить в почерке, – я не раз замечала, что там, где начинаются излишне «философствующее» мировоззрение и уход интересов человека из сферы окружающей его действительности в сферу метафизических вопросов, авторы почерков обнаруживали склонность к различным психоэмоциональным расстройствам, прежде всего депрессивности и невротичности.

Однако еще важнее – что ведет людей к этому, к отчаянным поискам смысла жизни?

Обычно какая-то внутренняя боль или неблагополучие. Человек, которому хорошо, не слишком склонен заморачиваться несовершенством мира или несправедливостью своей доли.

А еще – часто ищущие смысла жизни – это очень несвободные люди, скованные искусственно навязанными догмами, стереотипами, идеологиями, чужими смыслами, именно в такой ситуации жизнь будет казаться человеку пустой или чужой...

Важно понять, что не существует «универсального смысла жизни на всех». Что для счастья человеку нужно – то, что нужно именно ему!

И все же, если задуматься, тем не менее можно отыскать что-то общечеловеческое, на чем держится «тот самый, правильный» смысл для большинства из нас. Хотя и достаточно общо, поскольку проявляется это у каждого по-своему, но можно назвать это удовлетворением от самореализации в своей жизни. Или наилучшим, оптимальным проявлением своего Я. Только так жизнь для человека наполнена особым смыслом, а без этого почти бессмысленна. Именно удовлетворение собой, своей жизнью, своей ролью в ней – вот что действительно важно.

Кстати, неспроста во все времена проблема «самореализации» является одной из самых актуальных.

Задумывались ли вы когда-либо о своей «миссии»?

По большому счету личная миссия каждого из нас – это личное, индивидуальное предназначение. Предназначение отличается от назначения тем, что определяется не снаружи, а изнутри, нашей собственной природой, особенностями, склонностями и предрасположенностями. Таким образом, это естественная цель, это ориентир, заложенный изнутри и скрывающий в себе источник нашей личной, наиболее оптимальной и полной самореализации, а значит, и удовлетворения от жизни. Проще говоря, это уже существующий, в зависимости от особенностей личности, наиболее оптимальный для каждого из нас путь к цели.

Чтобы быть удовлетворенным своей жизнью, собой, не важно, каким именно мышлением обладает человек – конкретным или абстрактным, творческая ли он натура или не очень. То, что важнее всего при определении «потенциала» человека, – это его способность связывать «желаемое» и «имеемое», чтобы разрыв между желаниями и возможностями был сбалансирован или не был слишком велик, только тогда человек доволен своей жизнью, собой и достигнутым. Чтобы получить представление о степени сбалансированности «хочу» и «могу», нужно обратить внимание на соотношение верхних и нижних отростков букв. Они должны быть примерно одинаковыми по длине и развитости или с небольшим перевесом в сторону нижних отростков. Если же последние малы, слабы или вовсе почти отсутствуют – это тревожный знак, такой человек совсем оторван от реальности и в практическом смысле ни на что не способен, варится в собственном соку или живет только в своих переживаниях. Если же у букв совсем отсутствуют верхние отростки – это, опять же, не очень хорошо в плане успешности, поскольку свидетельствует об отсутствии полета мысли, каких-либо амбиций и сокровенных сильных желаний. Человек живет здесь и сейчас и не стремится особенно ни к чему, лишь бы все было спокойно и приятно вокруг. Карьеру или что-то особенное он не сделает просто потому, что не хочет.

Итак, «запрограммированность» человека на удовлетворенность определяется по самодостаточности его как личности: то есть когда нет большого разрыва между желаемым – амбициями, а не фантазиями – и возможностями воплощать желаемое в жизнь – присутствие уверенности в своих силах и реальной оценки своих возможностей.

Перед вами образец почерка человека, довольного жизнью:

Следующий образец почерка человека недовольного жизнью.

Что такое счастье

Что есть счастье, только ли это «чувство глубокого удовлетворения» или что-то еще? Почему одни счастливее других и от чего это зависит?

Тема счастья настолько же важна, насколько абстрактно само это понятие, на первый взгляд. Похоже, что сколько людей, столько и вариантов счастья... Так ли это? Или все-таки возможно сформулировать какое-то общее для всех определение счастья?

С психологической, психоэмоциональной (а значит, в определенном смысле, и физиологической) точки зрения, несомненно, это возможно!

Если бы передо мной поставили задачу сформулировать универсальное понятие «счастья» только двумя словами, то есть только единственная пара слов, способная передать всю основную, одновременно глобальную и простую суть счастья, а именно душевное спокойствие.

Таким образом, можно утверждать, что в данном понимании счастье – это чувство отнюдь не кратковременное, как принято считать!

А потому само по себе удовлетворение желания, удача или достигнутая цель не являются счастьем, как многие ошибочно считают. Временный успех или даже периодические личные достижения могут обуславливать эмоциональный подъем или хорошее настроение на какое-то время, однако не могут обуславливать того самого, внутреннего «иммунитета счастливого человека» (постоянства положительного эмоционального фона, преобладания чувства удовлетворения или самодостаточности, ощущения своей состоятельности как личности), по определению, так как все это факторы внешние, временные и относительные.

Влияния внешние тем сильнее, и тем сильнее зависимость человека от них, чем слабее этот внутренний баланс, запас защитных сил души (то самое душевное спокойствие, другими словами – счастье). Поэтому единственная возможность быть безусловно счастливым (то есть иметь внутреннюю свободу как от удач, так и от неудач, от излишней зависимости от мнений окружающих или комплексов, удовлетворение собой и своей жизнью) заключается исключительно во внутренних факторах, то есть зависит только от нашего субъективного самоощущения.

Ибо все, что вне нас, все объективные факторы относительны и опасно изменчивы, так как ими невозможно управлять. Так не стоит ли поставить свое счастье в зависимость от управляемого, безусловного и неизменчивого, чем продолжать ставить его, свое внутреннее спокойствие, самооценку, счастье в конце концов в зависимость от колебаний фортуны, настроения, чужого мнения или резкого слова, от переменчивых успехов и других превратностей судьбы?

По моему глубокому убеждению, счастье – это не восторг, не упоение победой или эйфория. Поскольку это лишь временные эмоции, «состояние аффекта», не более.

Счастье – вещь, отличная от ликования, оно непрерывно, безусловно и постоянно... Это своего рода «образ жизни и мыслей», а не объективный показатель. Счастье – субъективная суть личности.

Ибо сколько уж человек сможет продержаться в упомянутом выше, которое часто принимают за «счастье», этаком восторженном состоянии аффекта (ликовать от, например, получения хорошей работы, зарплаты или выигрыша в пять миллиона долларов)?

Человеческая психика настолько гибка, что привыкает ко всему – в том числе и к этому. А когда человек привыкает, он остается опять наедине с собой; и если он человек зависимый, неуверенный в себе, не самодостаточный и имеющий комплексы, он неизбежно не сможет быть счастливым, несмотря ни на какие успехи или события.

С самодостаточным же происходит все наоборот: так как он как раз имеет этот безусловный внутренний стержень, то ничто, никакие (почти никакие) события в жизни не способны сделать его несчастным. А восприятие и переживание того, что принято называть несчастьем, будет сродни ощущению «испытания», но не «наказания»...

Перед вами образец почерка счастливого человека:

Следующий образец почерка несчастливого человека:

Способность быть счастливым дана не всем. Не верно было бы утверждать, что эта способность является безусловно врожденной. Это не совсем так. Разумеется, существует много врожденных, изначально заложенных особенностей, которые так или иначе могут влиять на общее самоощущение их носителя. Однако есть еще критерий, который сам по себе не является сугубо врожденным, при этом очень важный для достижения человеком ощущения счастья. Проще говоря, для способности, создания предрасположенности быть счастливым человеком. Я говорю о так называемом уровне развития личности. Это очень важный критерий, как с психологической точки зрения, так и с графологической. Почему? Дело в том, что от того, насколько личность примитивна, или, наоборот, развита, зависит ее восприятие себя и окружающего мира, зависит ее психологическое и душевное «поле зрения». Чем человек более «зашорен» или мелочен, чем меньше он стремится саморазвиваться, чем он менее гибок и более субъективен – тем его шансы на то, чтобы стать самодостаточнее, гармоничнее, счастливее, обрести душевное спокойствие, меньше.

Теперь поговорим об уровне личности как о явлении в почерке.

Об уровне гармоничности личности говорит, например, соответствие подписи и почерка. Если подпись написана в том же стиле, не отличается резко ни наклоном, ни нажимом, ни формой букв или читабельностью, значит, перед нами человек, не пытающийся выдать себя за кого-то другого, притвориться, создать себе искусственный имидж, он тот, за кого себя выдает, и его это устраивает. Это трудно определить, если есть только подпись, а почерка нет.

О «волшебной» формуле определения уровня личности я упоминала в своей обучающей книге «Графология шаг за шагом», но для читателей, еще не знакомых с другими книгами серии, ниже приведу этот важной и полезный прием. Однако дополнительно хочу акцентировать ваше внимание: если вы почувствуете, что этих объяснений вам недостаточно, советую обратиться к «учебнику графологии» – первой книге серии.

Формула, позволяющая определить уровень развития личности

В графологии есть так называемая «Шкала развития», позволяющая сориентироваться относительно уровня гармоничности и внутреннего развития анализируемой личности.

Что касается уровня развития личности, гармоничности и интеллекта в целом, то существует достаточно быстрый и несложный способ определения развития личности. Это формула, состоящая из сочетания четырех параметров: скорость – читаемость – самобытность – организация.

Чем больше их в почерке одновременно или, точнее говоря, чем выше будет ваша оценка по каждому из них, тем выше личностный и интеллектуальный уровень человека. И наоборот. Обратите внимание: он не связан со склонностями или типом мышления как таковыми.

Помните о принципиальном влиянии скорости почерка! Медленный почерк всегда снижает нашу оценку или «вес» какого-либо из четырех параметров: чем медленнее скорость – тем сильнее снижение оценки. Дело в том, что, располагая лишним временем и соответственно вниманием, намного легче писать понятно, организованно и т. д. Например, порядок или ясность в почерке, написанном в медленном темпе, просто не должен производить на нас впечатления! Другое дело, если такие данные мы обнаруживаем в спонтанном, беглом почерке – тут уже параметры стоит оценить по максимуму, не боясь переоценить человека.

1. Скорость почерка.

Означает: беглость (не путать с небрежностью и другими подводными камнями). Скорость – это не физическая быстрота написания, а динамичность письма.

2. Читабельность (степень читабельности).

Для проверки берут одну отдельно взятую букву (не в контексте слова) и пытаются узнать ее. Читабельность полная, если узнаваема любая буква, частична – если примерно половина букв.

3. Оригинальность, самобытность (индивидуальность).

Означает: необычные с точки зрения стандарта формы букв или связки между ними, развороты и т. д., НЕ мешающие читабельности и НЕ являющиеся просто излишествами или украшениями. Оригинальность – при изобретении своих неповторимых форм и стиля, индивидуальность – при более простых вариантах.

Примечание. Если у вас нет достаточного опыта – будьте готовы к тому, что вы не застрахованы от ошибки принять одно за другое, особенно там, где есть тонкие нюансы, которые трудно точно описать словесными формулировками из-за риска их субъективного восприятия. Например: «оригинальность формы букв» – понятие наглядное, его нужно научиться чувствовать, не нужно принимать за оригинальность любое отклонение от нормы (см. выше). Будьте осторожны!

4. Организация (расположение на листе).

Считается отличной, если при взгляде на листок или текст не возникает ощущения «единой массы», путаницы; строки и абзацы отделены друг от друга, логично и продуктивно использовано пространство листа.

Каждый из четырех параметров формулы можно оценить по 5-балльной системе:

5 – очень высокий уровень;

4 – высокий уровень;

3 – средний уровень;

2 – низкий уровень;

1 – очень низкий уровень.

А затем можно вывести средний балл, означающий развитие (уровень) личности:

«Очень высокий» (когда все практически по максимуму в каждом пункте) – высочайший уровень развития личности, человек исключительный.

«Высокий» – хороший уровень, развитие и интеллект выше среднего.

«Средний» – будет означать «посредственный» или «обычный, среднестатистический уровень».

«Низкий» – уровень развития и интеллекта ниже среднего.

«Очень низкий» – минимальный, примитивный уровень развития личности.

Попробуем определить уровень развития личности по данным образцам, помня, что уровень развития личности измеряется средним баллом от 1 до 5, где:

Самый примитивный уровень развития личности – 1 (сумма баллов – 4);

Самая высоко развитая личность – 5 (сумма баллов – 20);

«среднестатистический», нормативный уровень – 3 (или в сумме – 12).

Скорость – 3

Читабельность – 3

Индивидуальность (самобытность) – 3

Организация – 4

3,25 (13)

Скорость – 3

Читабельность – 5

Организация – 4

Степень личностного развития: 4,0 (16)

Скорость – 5

Читабельность – 5

Индивидуальность (самобытность) – 4

Организация – 5

Степень личностного развития: 4,75 (19)

Скорость – 5

Читабельность – 3

Индивидуальность (самобытность) – 4

Организация – 3

Степень личностного развития: 3,75 (15)

Скорость – 2

Читабельность – 5

Индивидуальность (самобытность) – 2

Организация – 3

Степень личностного развития: 3,0 (12)

Скорость – 1

Читабельность – 4

Индивидуальность (самобытность) – 1

Организация – 1

Степень личностного развития: \,1Ь (7)

А теперь, взглянув еще раз на упомянутые выше данные каждого из образцов и на сами образцы, попробуйте «вычислить» в целом, какова способность этих людей быть счастливыми, удовлетворенными, насколько они в ладу с собой и т. д.

Изложенный принцип построения общества, известен как путь, которым идут те, кто нашел в этом принципе идентичную суть своего пути. Подобных фундаментальных истин история знает очень много. Но все они отражают истину того, кто шел и прошел этот путь. Но не тех, кто как-то прикоснулся к нему. Великие Учителя никогда не говорили о том, что их путь это истина для всех. Они всегда говорили, что эту истину они познали и дают возможность познать ее нам. Но, догмы человечества, оковали сознания людей в кандалы религий и различных лжеучений, где отражается эгоцентризм и лукавство. Ибо истина может предлагаться, как вариант, но не навязываться, как что-то единственное и неповторимое. «Пробуйте, идите, утверждайте и получайте свой опыт», так говорили Учителя! Поэтому, суть нашего с вами разговора в этой статье, о том, что же такое счастье. Этот вопрос, является следами на пути, которые оставили нам Учителя. Но, чтобы этот путь к счастью, стал нашим, нам нужно стать двумя ногами в эти сакральные оттиски истины, и пройти так, как прошли Святые в поисках счастья. Счастье — это абстрактное понятие. И у каждого человека понятие счастья, имеет свой оттиск в этой мозаике мира. Так что же такое счастье?

Уважаемые друзья, не один метод, автором которого я являюсь, не может быть самым лучшим и правильным. Все они, это всего лишь мой путь и путь Учителей. Но, вам не обязательно идти этой дорогой. Вы можете найти свой путь, если еще не нашли, путь к счастью. Я всем Вам рекомендую не погружаться с головой в то, что вы читаете или слышите. Информация из различных источников, это всего лишь, чей-то опыт. И он может быть вашим, а может и не быть, вам выбирать. Но, как минимум, вы всегда должны проверять то, что вы используете в качестве опыта других людей. Так говорил Великий Будда! Именно так, этот Великий Учитель Мира, постиг истину в Себе.

Сейчас, мы с вами поговорим на тему, что же такое счастье, где я расскажу вам свою точку зрения, расскажу о своем опыте и расскажу, как я чувствую СЧАСТЬЕ!

Счастье — это глубокая философия жизни. Она познается в ее многообразии. Все многообразие жизни невозможно понять. Счастье познается в реальности, которую вы выбираете. Счастье — это состояние Ума! Давайте разберем это состояние Ума, ведь в нем находится ключ к счастью. Одни люди считают, что счастье в деньгах и в достатке, другие считают, что счастье — это здоровье и хорошие отношения с близкими. Есть люди, которые считают, что счастье — это миг, миг времени, который длится не долго. Есть люди, которые думают, что счастье — это позитивные эмоции. Все эти люди по-своему правы, ведь думая так, человек не испытывает постоянное счастье, а значит, он думает о нем, как о чем-то, что может быть в будущем.

Что касается моего опыта, моих взглядов на жизнь, то в моем понимании, счастье — это свобода . Свобода — это результат независимости от дуальных оков. Свобода — это знания, как не быть притянутым в рамки физического мира со своими страстями. Есть люди, которые говорят: «О да, я счастливый». Или, «О, я знаю, что такое счастье». Но, в обоих случаях, человек говорит не о счастье, а ощущениях, позитивных ощущениях, которые когда — либо он испытывал. Возможно, это было пару раз в жизни, где каждый раз, испытывая приятные ощущения, человек ассоциировал их с счастьем. И когда ему задают вопрос, что же такое счастье, то его Ум мгновенно возвращается в прошлое и находит все ощущения, которые человек испытывал и ассоциировал с счастьем. Я сейчас, никоим образом, не хочу навязывать вам своего мнения, ведь мнение каждого, закон для него. Но, мне бы хотелось показать структуру того, что такое счастье. Счастье, не может быть временным. Оно или есть, или его нет, ведь правда? Все остальное, что является временными порывами счастья, это всего лишь ощущения, которые мы получаем от жизни. Возможно, эти ощущения связаны с покупкой автомобиля, возможно, это состояние связано с выздоровлением. Возможно, вы получаете эти ощущения от любви к любимому человеку или к вашему ребенку. Но все это приходящее и уходящее. Сегодня, вы любите, а завтра, вы страдаете от измены. Сегодня, ваш ребенок такой ласковый и нежный, а через пару лет, вы лишаетесь этих ощущений по различным причинам. Позитивные и негативные ощущения — это энергия, имеющая разную полярность. И подобные ощущения постоянно находятся в движении. То они находятся в фазе позитивных ощущений, то они сменяются негативными ощущениями. Все зависит от нашего выбора. Но есть нечто нейтральное. Третье состояние нашего Ума является нейтральным состоянием. Это, начальная точка движения двух энергий. И счастье, как раз находится в этой нейтральной точке. Счастье — это свобода, которая дает нам возможность не испытывать ощущения, будь-то позитивные или негативные. Счастье, не может быть результатом ощущений. Ощущения — это суть наших привычек. И любые ощущения, какие бы они ни были, это на самом деле, рабство. Мы становимся рабами этих ощущений. О, как много я видел людей, кто «кайфует» от чувства вины, и от чувства жертвы. Все они достаточно долго находятся в этом состоянии и уже обрели опыт в этих ощущениях. А этот опыт, дарит им ощущения. Поэтому, счастье — это состояние, где человек не привязан к чему — либо. Он не привязан к людям и к ощущениям. Если счастье — это вечная реальность, то в ней отсутствуют все мотивы быть рабом ощущений. Каждый ищет свои ощущения. И вся наша жизнь — это постоянный бессознательный поиск новых ощущений, потому, что старых уже нет, или они уже надоели.

В поисках ощущений, даже самых безобидных, люди преодолевают огромный путь во времени. Но счастье — это результат освобождения от любого вида ощущений. Вы скажете, а как же любовь, как же милосердие и сострадание, ведь это и есть счастье. Да, это и есть счастье. Но они никак не связаны с ощущениями. Эти аспекты Духа, проявляются в служении, когда человек по мере возможного, не отождествляется с прежними эмоциями своего характера. И тогда, они, как Духовное тело, проявляются в сознании человека. И человек становится любовью и милосердием. А гонка за ощущениями — это главным образом, отсутствие контроля над своим умом, который постоянно находится в движении. Именно нейтральность в ощущениях, дает возможность видеть реальность такой, какой она есть, а не такой, какой мы хотим ее видеть. Вы можете возразить, «не будет ли подобная нейтральность, воспитывать черствость и жестокость»? Все законы Вселенной, формируют идею о гармонии. Эта гармония существует везде. Но в силу объективных и субъективных представлений, эта гармония постоянно нарушается в жизни человека. И, нарушается она из-за отсутствия контроля ума. Баланс находится в начальной точке между минусом и плюсом. Именно там, существует состояние наблюдения за окружающим миром, не отождествляясь с этим миром. Это и есть реальность, в которой человек наблюдает мир вокруг себя. Но тот, кто постоянно находится под влиянием ощущений, не может наблюдать себя и мир вокруг себя. Счастье — это свобода, дающая возможность быть наблюдателем физической реальности и в тоже время быть его участником, но при этом, человек не отождествляется со страстями мира и не вовлекается в ощущения.

Когда-то, в моей жизни был достаточно сложный период, как наверное у каждого из вас. Именно подобная практика дала мне возможность не останавливаться, а идти дальше. Не терпеть, не преодолевать, не бороться, а именно наблюдать. Когда человек долгое время находится в сложной ситуации, каждый миг его жизни, наполняется определенного рода мыслеформами. Эти мыслеформы с огромной периодичностью возникают в уме человека в течение каждого дня. И когда они становятся очень зрелыми, они начинают манипулировать сознанием человека. А, манипулировать они начинают тогда, когда сам человек, всякий раз отождествляется с этими мыслеформами, повторно переживая их. И тогда, падение неминуемо. Дорогие Друзья, запомните, если ваш ум привык переживать ощущения, то вы не сможете их контролировать, тогда, когда они будут видоизменяться, переходя фазу позитива в негатив. Если ум не дисциплинирован, то он будет в постоянном движении, находясь в позитивных ощущениях, или в негативных. И только нейтральное состояние, при котором человек не допускает сознательного контакта ума с мыслеформами, дающие ощущения, позволяет наблюдать мир вокруг нас. И при этом, человек постепенно приходит к зрелости ума, которая уже ничего общего не имеет с ощущениями. Потому что, это и есть чистота ума, где ум уже не влияет на волю человека. А сам человек, своим волевым решением управляет реальностью. Именно так, я наблюдал трудные времена в моей жизни, не отождествляясь с мыслеформами о прошлом, что позволило, находиться в нейтральном состоянии. Ибо упуская контроль, ум человека моментально всасывается в поток прежних переживаний. Помните, любые ощущения — это временная природа нашего ума. А к временной природе ума нет смысла привязываться.

Подобная школа, научила и учит меня жить, и по возможности не отождествляться с действительностью, что помогает мне рассматривать многомерный мир, многомерным сознанием. Это очень интересно, ибо в этом движении существует путь великих Учителей. Могу вам сказать больше, именно за этот сложный период своей жизни, я создал много созидательного. Почему? Потому, что не позволял своему уму отождествляться со своими старыми переживаниями, направляя его ресурс в нужное творческое русло. Это мой опыт. Но вы не должны мне верить! Вы должны найти свой путь, свои законны жизни, и позволить своему уму быть чистым.

В подобных жизненных ситуациях, мне всегда помогала медитация. Она позволяла тренировать свой ум и быть в нейтральном сбалансированном состоянии.

Уважаемые друзья, если вы нашли в этой статье и в моем опыте, что-то ценное для себя, тогда я вас приглашаю пройти – , где вы сможет получить нужную информацию.

Многие задают вопрос, что мне даст этот курс? Этот курс не панацея, а всего лишь мой опыт. Поэтому, все, что касается наших проблем, а их в нашем мире очень много, касается именно этих процессов, где наш ум находится в постоянной гонке за ощущениями, что приводит к серьезным последствиям. Подобное нейтральное состояние, позволяет быть здоровым, решать все свои жизненные ситуации и помогает решать эти ситуации другим людям. Подобный поход очень важен в нашей жизни, ибо в нем суть познания мира!

Нажмите на банер, чтобы записаться на курс!

Счастье: конкретно об абстрактном

Однажды меня спросили: «Инесса Игоревна, а что такое счастье? Ведь это не что иное, как чувство достижения цели или выполнения желания? Чувство прекрасное, но кратковременное…. А что Вы подразумеваете под Счастьем?»

Тема счастья настолько же важна, насколько абстрактно само это понятие, на первый взгляд. Похоже, что сколько людей, столько и вариантов счастья… Так ли это? Или, все таки возможно сформулировать какое-то общее для всех, определение счастья?

С психологической, психоэмоциональной (а значит, в определенном смысле, и физиологической) точки зрения – несомненно, это возможно!

Если бы передо мной поставили задачу сформулировать универсальное понятие «счастья» только двумя словами, то есть только единственная пара слов, способная передать всю основную, одновременно глобальную и простую суть счастья, а именно — ДУШЕВНОЕ СПОКОЙСТВИЕ.
Таким образом, можно утверждать, что в данном понимании счастье — это чувство отнюдь не кратковременное, как принято считать!

А потому само по себе удовлетворение желания, удача или достигнутая цель – не являются счастьем, как многие ошибочно считают. Временный успех или даже периодические личные достижения могут обуславливать эмоциональный подьем или хорошее настроение на какое-то время, однако не могут обуславливать того самого, внутреннего «иммунитета счастливого человека» (постоянства положительного эмоционального фона, преобладания чувства удовлетворения или самодостаточности, ощущения своей состоятельности как личности), — по определению, т.к. все это — факторы ВНЕШНИЕ, временные и относительные.

Влияния внешние тем сильнее, и тем сильнее зависимость человека от них, — чем слабее этот внутренний балланс, запас защитных сил души (то самое душевное спокойствие, другими словами – счастье). Поэтому единственная возможность быть БЕЗусловно счастливым (т.е. иметь внутреннюю свободу как от удач, так и от неудач, от излишней зависимости от мнений окружающих или комплексов, удовлетворение собой и своей жизнью), — заключается исключительно во внутренних факторах, т.е. зависит только от нашего субьективного самоощущения.
Ибо все, что вне нас, все обьективные факторы — относительны и опасно изменчивы,т.к. ими невозможно управлять. Так не стоит ли поставить свое счастье в зависимость от управляемого, безусловного и неизменчивого, чем продолжать ставить его, — свое внутреннее спокойствие,самооценку, счастье в конце-концов, — в зависимость от колебаний фортуны, настроения, чужого мнения или резкого слова, от переменчивых успехов и других привратностей судьбы?

По моему глубокому убеждению, счастье — это не восторг, не упоение победой или эйфория. Поскольку это лишь временные эмоции, «состояние аффекта», не более.
Счастье — вещь, отличная от ликования, оно непрерывно, безусловно и постоянно… Это своего рода «образ жизни и мыслей», а не обьективный показатель. Счастье – СУБЬЕКТИВНАЯ СУТЬ личности.

Ибо сколько уж человек сможет продержаться в упомянутом выше, которое часто принимают за «счастье», этаком восторженном состоянии аффекта (ликовать от, например, получения хорошей работы, зарплаты или выигрыша в 5 млн. долларов)?

Человеческая психика настолько гибка, что привыкает ко всему – в том числе и к этому. А когда человек привыкает, он остается опять наедине с собой; и если он человек зависимый, неуверенный в себе, не самодостаточный и имеющий комплексы, он неизбежно не сможет быть счастливым несмотря ни на какие успехи или события.

С самодостаточным же происходит все наоборот: т.к. он как раз имеет этот безусловный внутренний стержень, то именно несмотря ни на какие (почти никакие) события в жизни, они не способны сделать его несчастным. А восприятие и переживание того, что принято называть несчастьем, будет сродни ощущению «испытания», но не «наказания»…

Это неправда, что счастье – одно,
Что лишь несчастье всегда отличается.
Счастье – не меньше разнится оно,
В жизни – ни в чем простоты не случается…

Для одного, счастье что-то иметь,
А для другого – смочь выразить что-то,
Третьему счастье – побольше уметь,
А для другого – жить ради кого-то…

Счастье зависит от многих вещей.
То субьективно,а то относительно
Счастьем считаем мы в жизни своей
Именно то,что достичь затруднительно.

Но иногда наступает момент,
Следуя за потрясением жизненным,
Что понимаешь: счастливее нет
Жизни спокойной,свободной и истинной..

Правило, предписываемое учителям "переходить от конкретного к абстрактному", может считаться более привычным, чем вполне понятным. Не многие из тех, кто его читает и слышит, получают ясное понятие об исходном пункте, о конкретном, о природе цели абстрактного и о точной природе пути, который должен быть пройден от одного к другому. Иногда предписание понимается прямо ложно: считается, что воспитание должно переходить от вещей к мыслям, как будто бы какое бы то ни было отношение к вещам, при котором не захватывается мышление, может иметь воспитательное значение. Понятое таким образом правило поддерживает механическую рутину и возбуждение чувств на одном конце воспитательной лестницы - на низшем, а академическое и неприменимое обучение - на верхнем конце.

В действительности всякое обращение с предметами даже у ребенка полно выводов, вещи покрываются вызываемыми ими представлениями и получают знание как поводы к толкованию или как доказательства для утверждения мнения. Не может быть ничего более противоестественного, чем преподавание вещей без мысли, чувственных восприятий без основанных на них суждений. И если абстрактное, к которому мы должны стремиться, означает мысль отдельно от вещей, то рекомендуемая цель формальна и пуста, так как действительная мысль всегда более или менее прямо относится к вещам.

Но правило имеет значение, которое, будучи понято и дополнено, устанавливает путь развития логической способности. Какое это значение? Конкретное обозначает понятие определенно выделенное от других понятий так, что онс прямо воспринимается само собой. Когда мы слышим слов стол, стул, печь, платье, мы не должны думать, чтобы понять, что они означают. Термины настолько непосредственно вызывают понятие, что не надо усилия для перехода. Но понятия некоторых терминов и вещей схватываются только после того, как сначала вызываются в уме более привычные вещи, а потом приводятся связи между ними и тем, чего мы не понимаем. Выражаясь короче, понятия первого рода - конкретные, последние - абстрактные.

Для человека, чувствующего себя совершенно в своей области в физике и химии, понятия атома и молекулы, очевидно, конкретны. Ими постоянно пользуются, что не требует работы мысли для понимания того, что они означают. Но человек не посвященный и новичок в науке должен сначала вспомнить о вещах, хорошо ему знакомых, и идти путем процесса медленного перехода; кроме того, термины атом и молекула теряют слишком легко свое с трудом добытое значение, если привычные вещи и путь перехода от них к неизвестному вылетели из ума. Та же разница может быть иллюстрирована любым специальным термином: коэффициент и показатель в алгебре, треугольник и квадрат в геометрии, как отличные от общепринятых понятий; капитал и ценность, как они употребляются в политической экономии и т.д.

Указанное различие чисто относительное в связи с интеллектуальным развитием индивидуума; что является абстрактным в одном периоде роста, то является конкретным в другом, или, наоборот, человек открывает, что вещи, считавшиеся вполне известными, заключают в себе странные факторы или неразрешимые проблемы. Существует, однако, общий путь для подразделения, который, решая вообще, какие вещи находятся в границах привычного знания и какие вне их, отмечает конкретное и абстрактное более постоянным образом. Эти границы устанавливаются единственно требованиями практической жизни. Такие вещи, как палка и камни, мясо и картофель, дома и деревья, являются настолько постоянными чертами окружающего, с которым мы должны считаться, чтобы жить, что эти существенные понятия скоро усвоятся и неразрывно ассоциируются с предметами.

Наоборот, абстрактное явление оказывается теоретическим или тем, что не связано тесно с практическими требованиями. Абстрактный мыслитель (человек чистой науки, как его иногда называют) свободно отвлекает от применений в жизни, т.е. он не считается с практической пользой. Однако это только отрицательное определение. Что же останется, если исключить связь с пользой и применением? Очевидно, только то, что относится к познанию, рассматриваемому, как самоцель. Многие понятия в науке абстрактны не только потому, что не могут быть поняты без долгого ученичества в науке (что так же справедливо относительно технических приемов в искусствах), но также потому, что все их содержание было построено с единственной целью облегчения дальнейшего познания, исследования и умозрения. Когда мышлением пользуются для какой-нибудь цели, хорошей или низкой по значению, оно конкретно; когда им пользуются просто как средством для дальнейшего мышления, оно абстрактно. Для теоретика идея адекватна и завершена в себе именно потому, что возбуждает и вознаграждает мысль, для практика-медика, инженера, артиста, купца, политика она совершенна только в том случае, если употребляется для развития какого-нибудь жизненного интереса, здоровья, благосостояния, красоты, пользы, успеха или чего-либо другого.

Для большинства людей при обычных условиях практические требования жизни по большей части, если не вполне, принудительны. Их главной заботой является должное ведение своих дел. То, что имеет значение только как доставляющее запас материала для мышления, является бледным, чуждым, почти искусственным. Отсюда пренебрежение практика и успешного дельца к "пустому теоретику", отсюда его убеждение, что известные вещи могут быть очень хороши в теории, но не годятся на практике; вообще пренебрежительный тон, с которым он относится к терминам абстрактный, теоретический и интеллектуальный, далек от разумного.

Это отношение оправдывается, конечно, при известных условиях. Но пренебрежение к теории не содержит полной истины, как признает здравый практический смысл. Даже с точки зрения здравого смысла можно быть "слишком практичным", т.е. обращать такое внимание на непосредственное практическое следствие, чтобы не видеть дальше кончика носа или подрубить сучок, на котором сидишь. Вопрос идет о границах, о степенях, о соразме-ривании, скорее, чем о полном разделении. Истинно практичный человек дает свободу уму при рассмотрении предмета, не требуя слишком настойчиво в каждый момент приобретения выгоды; исключительная забота о делах полезных и прикладных настолько суживает горизонт, что в дальнейшем приводит к разрушению. Не окупается, если привязывать свои мысли слишком короткой веревкой к столбу полезности. Способность деятельности требует известной широты взгляда и воображения. Люди должны, по крайней мере, достаточно интересоваться мышлением ради мышления, чтобы выйти за границы рутины и привычки. Интерес к знанию ради знания, к мышлению ради свободной игры мысли необходим для эмансипации практической жизни, чтобы сделать ее богатой и прогрессивной.

Теперь мы можем обратиться к педагогическому правилу перехода от конкретного к абстрактному.

1. Если конкретное означает мышление, прилагаемое к поступкам для того, чтобы действовать успешнее по отношению к затруднениям, возникающим на практике, то "начинать с конкретного" значит, что мы сначала должны дорожить деятельностью, особенно занятиями не рутинного и механического характера и поэтому требующими разумного выбора и применения приемов и материалов. Мы не "следуем порядку природы", когда умножаем простые ощущения или собираем физические объекты. Преподавание арифметики не является конкретным только потому, что пользуются щепками, бобами или точками; между тем, если ясно восприняты употребление и свойства числовых отношений, идея числа конкретна, даже если пользовались одними цифрами. Каким именно сортом символов лучше воспользоваться в данный момент, - чурбанчиками, линиями или цифрами, - всецело зависит от применения к данному случаю. Если физические предметы, употребляемые при преподавании арифметики или географии, или чего-либо другого, не освещают ум знакомством со скрывающимся за ними значением, то преподавание, которое ими пользуется, так же абстрактно, как то, которое наделяет готовыми определениями и правилами, так как отвлекает внимание от идей к простым физическим раздражениям.

Представление, что достаточно поместить перед чувствами отдельные физические объекты, чтобы запечатлеть в уме известные идеи, доходит почти до суеверия. Введение предметных уроков и воспитания чувств отметило значительное движение вперед сравнительно с прежним методом словесных символов и это движение ослепило воспитателей относительно того факта, что пройдено только полпути. Вещи и ощущения действительно развивают ребенка, но только потому, что он пользуется ими, чтобы владеть своим телом и намечать свои поступки. Подходящие продолжительные занятия или деятельность заключают в себе пользование естественными материалами, орудиями, видами энергии таким образом, что вызывают размышление о том, что они значат, как относятся друг к другу и к достижению цели, в то время как простое показывание вещей остается бесплодным и мертвым. Несколько поколений тому назад величайшим препятствием на пути реформы первоначального образования была вера в почти магическое действие символов речи (включая числа) для воспитания ума; в настоящее время путь преграждает вера в действенность объектов именно как объектов. Как часто случается, лучшее является врагом наилучшего.

2. Интерес к результатам, к удачному проведению деятельности постепенно переходит в изучение объектов, их свойств, последовательности, строений, причин и следствий. Взрослый, работая по призванию, редко бывает свободен от траты времени и энергии вне необходимости непосредственной деятельности на изучение того, чем он занимается. Воспитательная деятельность в детстве должна быть так организована, чтобы прямой интерес к деятельности и ее результату создавал потребность во внимании к вещам, имеющим все более и более косвенное и отдаленное отношение к первоначальной деятельности. Прямой интерес к плотничному ремеслу или торговле органически и постепенно вызовет интерес к геометрическим и механическим проблемам. Интерес к стряпне разовьется в интерес к химическим опытам и к физиологии и гигиене телесного роста. Рисование картин превратится в интерес к технике воспроизведения и к эстетике и т.д. Это развитие и является тем, что обозначается термином переходить в правиле "переходить от конкретного к абстрактному", оно представляет динамику и истинно воспитательный фактор процесса.

3. Результатом является то, что абстрактное, к которому должно привести воспитание, представляет собой интерес к интеллектуальному содержанию ради него самого, наслаждение мышлением ради мышления. Давно известно, что поступки и процессы, которые в начале зависят от чего-либо другого, развивают и поддерживают поглощающее собственное значение. Так это обстоит с мышлением и знанием. Сначала являясь побочными по отношению к результатам и проверке вне их, они все более и более привлекают к себе внимание, пока становятся целями, а не средствами. Дети постоянно погружены без всякого принуждения в рефлективное исследование и проверку ради того, что в их интересе.сделать хорошо. Привычки мышления, развиваясь таким образом, могут увеличиваться в объеме и распространяться, пока получат самостоятельное значение.

Три примера, приведенные в шестой главе, представляли восходящий цикл от практического к теоретическому. Мысль сдержать данное обещание - очевидно конкретного рода. Стремление выяснить значение известной части лодки является примером промежуточного рода. Основание для существования и положение шеста - основание практическое, так что для архитектора проблема была чисто конкретной именно поддержание определенной системы действия. Но для пассажира лодки проблема была теоретическая, более или менее умозрительная. Для его переезда не представляло разницы, выяснит ли он значение шеста. Третий случай, появление и движение пузырьков, является примером чисто теоретического, абстрактного случая. Нет преодоления физических препятствий, приспособления внешних средств к целям. Любопытство, интеллектуальное любопытство вызвано, по-видимому, исключительным явлением и мышление просто старается выяснить кажущееся исключение в терминах признанных принципов.

Следует указать, что абстрактное мышление является одной из целей, а не конечной целью. Способностьподдерживать мышление на вопросах, отдаленных отпрямой пользы, выросла из практического и непосредственного способа мышления, но не заменяет их. Целью воспитания не является разрушение способности мыслить так,чтобы преодолевать затруднения и согласовать средства ицели, воспитание не имеет в виду заменить эту способность абстрактной рефлексией. Не является также теоретическое мышление более высоким типом мышления, чемпрактическое. Лицо, владеющее по желанию обоими типами мышления, выше, чем то, которое владеет толькоодним. Методы, которые, развивая абстрактные интеллектуальные способности, ослабляют привычку практического или конкретного мышления, так же далеки от воспитательного идеала, как те методы, которые, развиваяспособность проектировать, приобретать, устраивать, предусматривать, не доставляют наслаждения от мышлениянезависимо от его практических последствий.

Воспитатели должны также отмечать существующиегромадные индивидуальные различия, они не должны стараться подводить всех под один лад и один образец. Умногих (вероятно, у большинства) склонность к выполнению, привычка ума мыслить для целей поведения и деятельности, а не ради знания, остается преобладающей доконца. Инженеры, юристы, доктора, купцы гораздо многочисленнее среди взрослых, чем исследователи, ученые и философы. Пока воспитание будет стремиться создавать людей, которые как бы ни были специальны их профессиональные интересы и цели, не исключают духа ученых, философов и исследователей, воспитанию нет основания считать один умственный навык по существу выше другого и умышленно стараться превращать тип из практического в теоретический. Разве наши школы не были односторонне посвящены более абстрактному типу мышления, будучи, таким образом, несправедливы к большинству учеников? Разве не приводила на практике идея "либерального" и "гуманитарного" воспитания очень часто к созданию технических (как слишком специализировавшихся) мыслителей?

Целью воспитания должно быть достижение уравновешенного взаимодействия обоих умственных типов, когда обращается достаточно внимания на склонности индивидуума, а не стесняются и не калечатся способности, которые у него от природы сильны. Узость индивидуумов строго конкретного направления должна быть освобождена от предрассудков. Следует ловить всякий удобный случай, встречающийся в их практической деятельности, для развития любопытства и склонности к интеллектуальным проблемам. Естественная склонность не насилуется, но расширяется. Что касается до меньшего числа тех, кто имеет склонность к абстрактным, чисто интеллектуальным вопросам, то должно быть приложено старание умножить благоприятные случаи и увеличить потребность применения идей, превращения символических истин в условия социальной жизни и ее цели. Каждое человеческое существо обладает обеими способностями, и каждый индивидуум будет деятельнее и счастливее, если обе способности разовьются в свободном и тесном взаимодействии.