Наказание за супружескую измену: истории из жизни. Судьба карателей, предателей, коммунистов и уголовников из банды Дирлевангера. (33 фото) Будет ли наказан человек за предательство

"На фото — бывший советский дипломат, приговоренный на родине к смертной казни за государственную измену, отдыхает с сыном, дочерью и внуком. В 1978 году Шевченко, тогда заместитель Генерального секретаря ООН по политическим вопросам и делам Совета Безопасности, взял самые необходимые вещи и ушел из своей нью-йоркской квартиры, пока жена спала. Первый перебежчик — советский дипломат, он был чиновником самого высокого ранга из числа перешедших на Запад в годы Холодной войны.

Уроженец украинской Горловки, Шевченко с красным дипломом окончил МГИМО, защитил диссертацию, и главное — познакомился в стенах вуза с сыном видного дипломата Громыко. Молодой друг семьи был вхож в дом, а его жена, Леонгина Шевченко дарила любившей подношения и влиявшей на мужа жене Громыко-старшего презенты, в том числе и бриллиантовую брошь. Карьера дипломата Шевченко пошла в гору: с1956 года он работал в Отделе Международных Организаций МИД СССР, к 1970-му году вырос до должности личного советника министра иностранных дел Громыко, в 1973 был назначен на должность заместителя Генерального Секретаря ООН по политическим вопросам и делам Совета Безопасности ООН в ранге Чрезвычайного и Полномочного Посла СССР.
Спустя два года после назначения в ООН Шевченко стал сливать советские тайны американцам. Контрразведка подозревала его, но прямых доказательств не было. По воспоминаниям сослуживцев, Шевченко злоупотреблял спиртным и имел многочисленные связи с подчиненными и проститутками, но на все замечания отвечал: "Мне ничего не грозит, пока Громыко у власти". Однако когда в 1978 году Аркадия Шевченко вызвали в Москву, он решил остаться в Штатах.
Жену изменника под руки довели до самолета. Через месяц она покончила с собой: исчезла из дома, а спустя три дня сын нашел ее тело в шкафу. Вдовец тем временем жил припеваючи, имел два дома в США и один на островах. В девяностых женился на русской эмигрантке на двадцать лет младше себя. Та его быстренько обанкротила, и скончался Аркадий Шевченко от цирроза печени в одиночестве в полупустой съемной квартире."

Из воспоминаний сына сбежавшего посла Геннадия ШЕВЧЕНКО .

В книге «Разрыв с Москвой» (1985), переведенной на многие языки, отец пишет, что, приобщившись к номенклатуре в 1973 году, он возненавидел режим, который действовал в интересах узкой партийной элиты. «Стремиться к новым благам становилось скучно. Надеяться, что, поднявшись еще выше, я смогу сделать что-нибудь полезное, было бессмысленным. А перспектива жить внутренним диссидентом, внешне сохраняя все признаки послушного бюрократа, была ужасна. В будущем меня ожидали борьба с прочими членами элиты за большой кусок пирога, постоянная слежка КГБ и беспрестанная партийная возня. Приблизившись к вершине успеха и влияния, я обнаружил там пустыню».

Бриллиантовая брошь
Отец был весьма честолюбивым человеком и переживал, что своим назначением в ООН был обязан жене, подарившей, как он говорил, за этот пост супруге Громыко брошь с 56 бриллиантами. Не раз он повторял мне: «Но ведь посланником я стал сам!» В те времена недостаточно было быть талантливым человеком (отец закончил МГИМО с красным дипломом) для достижения высшего дипломатического ранга и поездки в хорошую страну, нужно было иметь высоких покровителей или делать подарки. Заместитель начальника службы безопасности МИДа полковник КГБ И.К. Перетрухин вспоминает, что (по свидетельству очевидцев) Лидия Дмитриевна Громыко «многие десятилетия оказывала серьезное влияние на расстановку дипломатических кадров в министерстве своего мужа. К тому же она была большой любительницей принимать различного рода подношения, особенно при поездках за границу». Не гнушались принимать дорогие подарки и высокие международные чиновники. Отец, например, подарил старинный серебряный самовар (его купила бабушка в комиссионном магазине в Москве) генеральному секретарю ООН Курту Вальдхайму.
В мемуарной литературе модна версия: ЦРУ или ФБР поймали отца с помощью проститутки. Эту же версию выдвигают и бывшие сотрудники КГБ. Но она не имеет под собой никаких оснований. Отец пошел на такой шаг обдуманно и самостоятельно, отказавшись от работы в Международном отделе ЦК КПСС и от поста главы делегации СССР в Комитете по разоружению в ранге посла (Женева).
В США ему пришлось - с 1975 по 1978 годы - работать на ЦРУ. Однако, издав книгу и получив миллион долларов, он стал самостоятельной фигурой, профессором американского университета, читал лекции американским бизнесменам - за каждую получал до 20 тысяч долларов США, - и за ним специально прилетал самолет. Он писал статьи для Британской энциклопедии, многих газет и журналов. Ему присылали на рецензии книги многих видных дипломатов. Кстати, и мемуары бывшего посла в США А.Ф. Добрынина.
В своей книге отец подробно рассказал о своем сотрудничестве с ЦРУ и дал нелицеприятные характеристики почти всем высшим руководителям советского государства, видным дипломатам и сотрудникам КГБ. Он регулярно информировал ЦРУ о разногласиях между Брежневым и Косыгиным по поводу отношений СССР и США, сообщал, какие указания получал посол Добрынин, какую позицию займет Советский Союз на переговорах по ограничению стратегических вооружений и на какие уступки он может пойти, предоставлял подробную информацию о степени готовности СССР участвовать в событиях, связанных с боевыми действиями в Анголе, совершенно секретные сведения о советской экономике и даже доклады о быстро сокращающихся запасах нефти на месторождениях в Волжско-Уральском районе. Высокопоставленный сотрудник ЦРУ Олдрич Эймс, завербованный в 1985 году советской разведкой и разоблаченный в 1994-м, признал, что Шевченко имел невероятный доступ к информации. ЦРУ только задавало вопросы. Отец выдал США всех агентов КГБ за рубежом, каких знал. Начальник службы безопасности МИД СССР, полковник КГБ М.И. Курышев говорил мне: «Ваш отец нанес СССР больший ущерб, чем полковник ГРУ Пеньковский, работавший на ЦРУ и английскую разведку». И добавил, что, несмотря на постоянную охрану, состоящую из четырех агентов ФБР, они легко могли убрать Шевченко, если бы только Политбюро ЦК КПСС позволило. Однако шпионов, выданных отцом, американцы просто высылали из страны. А тех, кого выдавал Эймс, в СССР расстреливали, как, например, генерал-лейтенанта ГРУ Полякова, работавшего на ЦРУ с 1961 по 1986 годы.

А был ли помощник?!
После побега отца советское руководство было в шоке. Рассматривался даже вопрос о разрыве дипломатических отношений с США. Однако до этого у КГБ СССР не было прямых доказательств сотрудничества отца с ЦРУ. Подозрения резидента КГБ в Нью-Йорке Ю.И. Дроздова не принимали во внимание.Уже в 1975-1976 годах, пишет он, «мы чувствовали, что в составе советской колонии в Нью-Йорке есть предатель... Круг осведомленных сузился до нескольких человек. Среди них был и Шевченко (Дроздов не называет других фамилий, но подозревали еще двух высокопоставленных дипломатов - постоянного представителя СССР при ООН О.А. Трояновского и посла СССР в США Добрынина. - Г.Ш.). Кто-то из друзей Шевченко в нашей службе даже официально потребовал от нас прекратить за ним наблюдение... Я не выполнил это требование Центра... Каждый раз, когда поступали данные о Шевченко, в том числе и из американских кругов, мы направляли их в Центр. В управлении внешней контрразведки, в подразделении О.Д. Калугина, их принимали весьма неохотно». Как известно, в 2002 году бывший генерал КГБ Калугин был заочно осужден за измену родине, правда, к высшей мере в России уже не приговаривали.
Когда министра Громыко спросили, кого он подозревает в измене, он ответил: «Шевченко вне всяких подозрений». Перед тем как отозвать отца в Москву в апреле 1978-го, Громыко даже «пробил» у Брежнева специальную должность - заместитель министра по вопросам разоружения. А позже, как пишет посол О.А. Гриневский, отвечая на вопрос Андропова, Громыко не смог вспомнить, был ли у него помощник по имени Шевченко. И когда заместитель начальника Второго главного управления КГБ СССР (контрразведка) положил на стол своего шефа семейные фотографии, изъятые при обыске на квартире у Шевченко - он вместе с женой поедает шашлыки на даче у Громыко, - Андропов только пробормотал: «Ах, Андрей Андреевич!» Но ведь и в самом деле Шевченко не был помощником Громыко, он был его доверенным советником, в том числе по связям с КГБ. Через него на стол министра попадали особо важные документы из этого ведомства. Такими советниками всегда становились близкие люди Громыко. Например, А.М. Александров-Агентов, ставший затем помощником четырех генеральных секретарей ЦК КПСС, В.М. Фалин - посол в ФРГ, потом секретарь ЦК КПСС, заведующий международным отделом ЦК КПСС и последний распорядитель фонда партии.
Дроздов вспоминает, как председатель КГБ Андропов сказал ему летом 1978 года: «В деле с Шевченко ты был прав, я прочитал все материалы. Это наша вина. Наказывать тебя за него никто не будет, но и Громыко... тоже снимать не будем».
Интересно, что в 1976 году, когда отец уже год работал на ЦРУ, моя мама водила жену Громыко по магазинам Нью-Йорка и покупала ей на деньги отца дорогие подарки. Как отмечает контрразведчик Перетрухин, моя мама чаще через других пересылала дорогие вещи жене министра для перепродажи в Москве по основательно завышенным ценам. Возможно, что покупалось это на деньги ЦРУ!
Весной 1978 года я, атташе отдела международных организаций МИД СССР, находился во временной загранкомандировке как эксперт делегации СССР в Комитете по разоружению. 9 апреля меня вдруг оформили дипкурьером - мол, необходимо срочно доставить в Москву секретный пакет. В сопровождении третьего секретаря представительства В.Б. Резуна я прилетел в Москву, и мне сразу же сообщили, что мой отец остался в США.
О Резуне я вспомнил через несколько месяцев, когда услышал сообщение западных радиостанций о том, что майор ГРУ Резун, сбежавший из Женевы в Англию, заявил: «Сын заместителя генерального секретаря ООН Аркадия Шевченко, оставшегося в США, Геннадий является моим лучшим другом». Меня вызвали в службу безопасности МИДа, показали несколько фотографий. Резуна я узнал с трудом, ведь наше знакомство было кратковременным - несколько часов полета. А потом - столько бурных и страшных событий: потеря отца, фактическое увольнение из МИДа, смерть мамы, конфискация имущества и т.д. Неудивительно, что о встрече с каким-то Резуном я даже не вспоминал.
Но если бы КГБ уже тогда подозревал Резуна в шпионаже, едва ли его направили бы сопровождать сына Шевченко. Это был очередной прокол наших спецслужб. Сейчас Резун (Суворов), кажется, не упоминает о нашей встрече в 1978 году ни в одной из своих книг. А тогда, после своего побега из Женевы, сенсационное «дело» А.Н. Шевченко придавало «вес» никому не известному майору ГРУ.

«Так пахнет нафталин»
6 мая 1978 года мне позвонила поздно вечером сестра Анна, которая жила с бабушкой в квартире родителей на Фрунзенской набережной. Сказала, что мама пропала, оставив записку следующего содержания: «Дорогой Анютик! Я не смогла поступить иначе. Врачи тебе все объяснят. Жаль, что бабушка не позволила мне умереть дома». Утром сразу позвонил в службу безопасности МИДа М.И. Курышеву и рассказал ему о случившемся. КГБ тут же организовал поиски. На всякий случай были проверены все аэропорты. Я с сотрудниками КГБ поехал на нашу дачу в поселке Валентиновка. Ключей не было, пришлось взламывать мощные дубовые двери. Но все поиски были безрезультатными.
8 мая сестра опять позвонила мне, сказав, что в квартире какой-то странный запах. Она была одна дома, так как мама еще 5 мая попросила бабушку погостить у родственников в Химках. Приехав, я сразу вызвал милицию из районного отделения. Участковый никакого странного запаха не почувствовал, сказал: «Так пахнет нафталин». После его ухода я решил сам обследовать квартиру и довольно быстро обнаружил, что запах идет из большого стенного шкафа. Мы снова вызвали милицию. Приехавший капитан, открыв двери шкафа, снова сказал, что никакого запаха, кроме нафталина, он не чувствует. Тогда я сам стал раздвигать шубы, дубленки. Шкаф был очень глубокий, и одежды висело много... И вдруг в углу я наткнулся на холодную руку мамы и выскочил из шкафа как ошпаренный. Дальнейшее происходило как в тумане. Приехали работники прокуратуры, врачи, а затем представители КГБ.
Я стал заниматься организацией похорон. Позвонил Курышеву, сказал, что из политических соображений похоронить маму следовало бы на Новодевичьем кладбище. Он связался с Громыко, но министр ответил, что в данном случае без постановления ЦК КПСС не может решить вопрос о захоронении на таком кладбище. Громыко поручил начальнику управления делами МИДа организовать похороны на Новокунцевском кладбище (филиал Новодевичьего). Проводили маму в последний путь родственники, представители МИДа и КГБ. Звучал гимн Советского Союза...
Через несколько дней после похорон мамы в нашу квартиру пришли следователи КГБ (около десяти человек) во главе с начальником группы следователей следственного отдела КГБ СССР майором О.А. Добровольским. Они были поражены: не квартира, а музей! Наша большая четырехкомнатная квартира была заставлена уникальной старинной мебелью и дорогими предметами антиквариата.
Бабушка тут же запротестовала: «Это все мое! Я купила все это в Австрии и Румынии в сорок восьмом и сорок девятом». Я промолчал, но точно знал, что весь антиквариат приобретен на деньги отца, когда его назначили на пост заместителя генерального секретаря ООН, причем основные ценности были куплены в 1975-1977 годах, когда он уже сотрудничал с ЦРУ.
Изделия с бриллиантами, рубинами, изумрудами, сапфирами и из золота (в описи имущества они указывались как камни белого, красного, зеленого и синего цветов, золото - металл желтого цвета) были оценены смехотворно низко, по крайней мере в 2-3 раза дешевле их реальной стоимости.
В стенном шкафу за деревянными панелями нашли 12 икон рублевской школы с золотыми и серебряными окладами и старинный алтарь из металла желтого цвета с эмалью (так значилось в описи имущества). Майор Добровольский спросил меня, сколько приблизительно может стоить одна такая икона. Я ответил: «От 500 до 2000 рублей, а возможно, и гораздо больше. Точно может определить только специалист». Однако в описи все иконы и алтарь были оценены скопом ровно в 500 рублей. Я очень удивился, и Добровольский несколько смущенно ответил: «Мы перепишем позднее данный пункт».
А я позднее узнал, что следователи МВД и КГБ специально оценивали конфискованные вещи очень низко, для того чтобы их начальство могло скупить все по дешевке. К слову, Андропов, как известно, интересовался современной живописью, а вот Щелоков собирал старинные вещи, в том числе и иконы.
Носильные вещи (в основном новые), дорогие шубы (чернобурки и норковые), дубленки, горжетки из чернобурки и песца, отрезы на пальто и платья, сотни метров тюля были оставлены в квартире, и меня назначили ответственным за их хранение. Потом все было изъято районным судебным исполнителем, КГБ такое не интересовало.
Правда, Добровольский спросил: «А где толстая золотая цепь, которая на этой фотографии вашей матери?» «Ее надо искать в квартире Громыко или Кузнецова», - ответил я.
Во время обыска, который проходил три дня, Добровольский несколько раз звонил начальству и консультировался, в каком объеме нужно производить конфискацию. В целом, по стоимости была конфискована половина вещей, находящихся в квартире отца, на сумму около 250 тысяч рублей.
А осенью 1978-го Курышев сообщил мне, что мой отец приговорен Верховным судом РСФСР к высшей мере наказания (заочно) с полной конфискацией лично принадлежащего ему имущества.

«Искать надо жопу»
Во время длительного вынужденного отпуска я решил попробовать добиться разрешения остаться на любимой работе. Попросил бабушку позвонить Лидии Дмитриевне Громыко, которая часто бывала в гостях у родителей, и спросить, можно ли мне остаться на работе в невыездном отделе министерства или хотя бы временно поработать в отделе международных организаций, чтобы успеть сдать кандидатский минимум в МГИМО МИД СССР. Громыко разрешил мне временно остаться в отделе. Кстати, сразу же после звонка бабушки у министра сменили номер телефона.
Через некоторое время меня вызвал к себе Курышев. Его отношение ко мне явно изменилось. До указания Громыко полковник КГБ говорил, что не позволит даже министру оставить меня на работе в МИДе, а теперь предложил временно продолжать трудиться в моем же отделе и одновременно подумать, где бы я хотел работать. МИД и МГИМО исключались. В качестве вариантов предлагались Совет Экономической Взаимопомощи (СЭВ) и международный отдел профсоюзов. Мне не хотелось больше быть чиновником. Поэтому я сказал, что подумаю.
В отделе международных организаций МИД СССР в это время работал второй секретарь, который два раза в год ездил в Женеву на переговоры по ограничению стратегических вооружений. У него были большие неприятности - его родная сестра вышла замуж за итальянца, и он не сообщил об этом в КГБ. В результате его уволили из МИДа, и, когда он узнал что я, сын изменника родины, еще работаю в отделе, его удивлению не было границ. Вообще реакция моих коллег была неоднозначной.
Со мной не побоялся поздороваться за руку посол по особым поручениям Л.И. Менделевич - один из самых светлых умов министерства. А другие сотрудники нашего отдела, завидев меня в коридоре, перебегали в параллельный коридор. Я понимал, это не их вина. Это система. Как-то я встретил в МИДе и своего бывшего начальника в Женеве, посла В.И. Лихачева. Он со мной поздоровался, однако был весьма удивлен, пожалуй, даже шокирован. Видимо, думал, что я буду очень далеко от МИДа работать.
Конечно же, меня уже не допустили к секретным и совершенно секретным документам, занимался я в основном подготовкой различных справок и других документов для руководства. И не терял надежды остаться на работе в МИДе. С этой целью я попытался пробиться на прием к Громыко, кабинет которого находился на седьмом этаже, тремя этажами ниже нашего отдела. В большой приемной сидел старший помощник министра, посол В.Г. Макаров. Когда я вошел, он сделал вид, что не узнает меня, пробурчал: «Что вам угодно?» «Я хотел бы попросить вас, Василий Георгиевич, чтобы вы передали Андрею Андреевичу мою просьбу принять меня». - «Да кто вы такой, чтобы вас принимал министр?! Он принимает только ответственных работников! Идите отсюда». «Ну что ж, - подумал я, - найду другой способ передать просьбу министру».
Тогда наш отдел курировал первый заместитель министра, член ЦК КПСС Г.М. Корниенко. Я попросил Георгия Марковича передать мою просьбу министру оставить меня на работе в МИДе без права выезжать за рубеж. Через неделю он сообщил, что министр предложил мне пока устраиваться в Институт государства и права, а там посмотрим.
Я попросил Корниенко помочь мне устроиться в Институт США и Канады к академику Г.А. Арбатову или в Институт мировой экономики и международных отношений к Н.Н. Иноземцеву. Арбатов отказал, сославшись на то, что в его институте бывает слишком много иностранцев. Иноземцев отказал без объяснений.
У меня не осталось никакого выбора, как работать в институте права. Однако процесс моего оформления затянулся, так как директор института, член-корреспондент АН СССР, поставил условием моего приема на работу смену фамилии и высокое поручительство. Как грубо выразился Курышев: «Надо искать жопу». Я его сразу не понял, и он пояснил: «Я имею в виду поручителя, который будет отвечать за вас, если вы поведете себя не так, как надо». Тогда мне никто не сказал, кто же за меня поручился. Только через много лет, в начале 90-х, я узнал, что это был посол, доктор юридических наук, профессор О.Н. Хлестов. Тогда он был членом Коллегии МИД СССР, заведующим договорно-правовым отделом.

Дела семейные
Как мне рассказывали, с того момента, как мой отец остался в США, обо всем, что происходило в нашей семье, докладывали лично председателю КГБ Андропову. Видимо, поэтому у меня не было проблем с восстановлением прописки в квартире отца, защитой диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук, получением доступа к материалам «для служебного пользования», необходимым для научной работы, с поиском рецензентов моих научных монографий и т.д. В андроповские времена детей предателей не наказывали, а наоборот, если они вели себя патриотически, поощряли. Хотя, я думаю, лишь в том случае, если они входили в круг элиты.
Конечно, помощь со стороны КГБ, скорее, объяснялась высокими связями отца, да еще тем, что, оставшись в США, он шантажировал руководство СССР, мол, выдаст все, если тронут его детей. Ему не разрешили помогать детям материально, однако гарантировали, что они не пострадают в результате его поступка.
Хотя я сменил фамилию и отчество, все в институте знали, кто я такой. Несмотря на то что Курышев сказал мне: «Когда будете заполнять анкету в отделе кадров, укажите в ней любых родителей, придумайте. Мы наврем для вашего же блага».
Юристы КГБ СССР долго ломали голову, как можно разменять нашу квартиру, но так ничего и не придумали. Ведь формально паевой взнос принадлежал отцу, дополнительной мерой наказания которого была полная конфискация лично принадлежащего ему имущества. Следовательно, проживать в его квартире мы имели право (в Конституции СССР было закреплено право на жилище), а вот разменять ее не могли.
Тогда я обратился в Верховный суд СССР. Верховный судья по гражданским и жилищным делам П.Я. Трубников сказал, что у нас есть один выход: конфискация пая и его выплата по новой. Было принято соответствующее решение. Мы выплатили около 11 тысяч рублей и получили возможность искать варианты размена.
В начале 1989 года из КГБ мне сообщили, что в МИД поступила дарственная от отца в пользу моей сестры на дачу в поселке Валентиновка. Правда, отец указывал, что и я имею право проживать там. Однако я знал, что это не имело юридического значения и я в любой момент могу лишиться дачи, которую нам оставили, потому что я предложил следственным органам конфисковать деньги на одной из сберкнижек вместо дачи. Необходимо было написать официальное письмо на имя начальника консульского управления МИД СССР, в котором указать, что я возражаю против официального заверения этой дарственной министерством. Через некоторое время я получил отказ. Было ясно, что подобное решение не могло быть принято без санкции Шеварднадзе и оно было продиктовано политическими соображениями, которыми всегда руководствовался министр. Я снова обратился в КГБ, и мне ответили: «Мы не в силах что-либо сделать. Кто мы по сравнению с тем, кто принял решение?»

Подставная жена?
В апреле 1985 года был завербован КГБ за огромные деньги (ему было передано наличными в общей сложности порядка 2,5 миллиона долларов США) начальник отдела ЦРУ по советским делам Эймс. Если и не он первым завербовал Шевченко, то некоторое время был его куратором. Интересно, что отец получил от ЦРУ примерно такую же сумму, как и Эймс от КГБ, и имел пожизненную пенсию только от ЦРУ в 5000 долларов США в месяц. Не была ли вербовка Эймса своеобразной местью КГБ за побег Шевченко?
В феврале 1992 года, как только моей сестре Анне разрешили выехать в США, отец женился на советской гражданке, которая была моложе его на 23 года. Она оказалась в 1991 году в Вашингтоне с
14-летней дочерью от первого брака и с 20 долларами в кармане. Отец был русским человеком, он не понимал, что в России не только тургеневские девушки, что бывают и акулы, мечтающие о богатых вдовцах... Она прожила с отцом четыре года и сумела, вольно или невольно, его разорить.
До отъезда в США жена отца работала с В.Аксючицем, впоследствии депутатом Государственной думы России. Во время нашей встречи в Москве в начале 1996 года она не скрывала своего знакомства с чекистами. Тогда же, в 1996-м, я разговаривал с одним сотрудником Службы внешней разведки России (нелегал). Он был уверен, что эту женщину, картографа по специальности, дочь подполковника МВД, КГБ подставил моему отцу, зная его слабость в отношении женского пола.
До этого брака Шевченко имел в США к 1991 году три дома. Самый большой, подаренный ЦРУ, стоил миллион долларов США и был заставлен дорогой антикварной мебелью. Артем Боровик, сотрудник которого взял у отца интервью в этом доме, как-то сказал, в шутку или всерьез, что по сравнению с домом Шевченко дача Горбачева в Форосе выглядит как сарай. Отец владел также четырехкомнатной квартирой на Канарских островах. Все это стоило более двух миллионов долларов. Последний дом отец заложил в 1995 году, взяв кредит свыше 300 тысяч долларов США - на обучение падчерицы в престижном университете.
А 28 февраля 1998 года на 68 году жизни отец умер от цирроза печени в небольшой съемной однокомнатной полупустой квартире, где стояли лишь его кровать да стеллажи с любимыми книгами о дипломатии и шпионаже. Последние недели жизни он проводил в американском суде - его бывшая жена (развелись они в 96-м) пыталась отсудить половину его большой пенсии почти в семь тысяч долларов в месяц.
После смерти А.Н. Шевченко оказалось, что у него был долг около 600 тысяч долларов США. Эту информацию в Инюрколлегии подтвердили. В интервью «Комсомольской правде» от 3 марта 1999 года моя сестра подтвердила, что отец взял у нее 250 тысяч долларов и не сумел вернуть (сестра продала в 1994 году дачу в Валентиновке и трехкомнатную квартиру на Фрунзенской набережной).
Пишут, что место захоронения отца держится в секрете. Мне этот «секрет» известен - его похоронили в Вашингтоне, на территории церковного прихода отца Виктора Потапова, который сосватал отцу картографа Наташу, получив за это новый автомобиль марки «форд» и солидные пожертвования. Кроме того, во время православных праздников отец устраивал благотворительные обеды и сам готовил украинский борщ.

Геннадий Аркадьевич Шевченко - кандидат юридических наук, имеет дипломатический ранг атташе, был членом делегации СССР в Комитете по разоружению в 1977-1978 годах (Женева), автор свыше 70 научных работ по вопросам международного права и разоружения. В 1979-1997 годах - научный сотрудник Института государства и права Академии наук СССР и России.

Каждый предатель Родины считает, что вот его то точно не раскроют, что его не посмеют тронуть, что он уйдёт безнаказанным. Есть определенный тип людей, которые с удовольствием готовы продаться врагу, лишь бы получить немного денег. Им не важно, что тем самым, за презренные бумажки, они подвергают риску свой народ, свою страну, свою семью, своих друзей. Они не думают о том, какую память о себе они оставят и с каким отвращением и брезгливостью о них будут вспоминать. Да и деньги, которые платят за предательство, часто вызывают лишь одну усмешку:

Александр Запорожский , был зам. начальника "американского" отдела в СВР, в звании полковника. Во время одной из своих служебных командировок пошел на предательство по собственной инициативе. Слишком был амбициозен, как отмечали в СВР, но эту амбициозность по достоинству оценили в ЦРУ, такие парни нужны разведке США. С тех пор предатель активно сдавал все операции СВР и ФСБ, к которым был причастен. Естественно, у контрразведки появились подозрения, крота искали, но Запорожский прошел хорошую выучку в КГБ и успел уволиться до разоблачения. Американцы вывезли его жену, двух сыновей, а затем и его самого в штаты. Казалось бы, мечта осуществилась, но после того, как из него вытряхнули всё, что он знал вплоть до расположения туалетов в здании СВР, он стал никому уже не нужен в ЦРУ и на него попросту забили. В итоге, за своё предательство он получил всего лишь грин-карту, трёхэтажный домик в Балтиморе (типа Подольска нашего), да 500 тысяч долларов, которые его семья быстро проела. Естественно, всё российское имущество было конфисковано. После того, как Запорожсий промотал все деньги, он стал пытаться выдумывать новые эпизоды и разнообразную информацию, которую можно было бы продать в ЦРУ или еще куда-нибудь. Даже звонил в Россию старым сослуживцам. В итоге, в Москве ему пообещали новую информацию, он поехал за ней и сел в тюрьму на 18 лет, оставив свою семью в США без гроша.

А. Запорожский на вынесении приговора

Виктор Макаров , служил в КГБ в 80е годы. Наивно надеясь, что всё обойдётся, Виктор связался с английской разведкой и в 80е годы продавал информацию за деньги. Самым громким эпизодом была передача информации о том, как советские спецслужбы читали зашифрованные данные, передаваемые по каналам связи между посольствами стран блока НАТО. В МИ6 ему обещали золотые горы за столь ценную для английской разведки, и прежде всего для ЦРУ, информацию. Предателя довольно быстро вычислили в КГБ, поймали, осудили на 10 лет, а в 1992 году Макаров вышел на свободу с чистой совестью. После отсидки, Виктор снова связался с МИ6 и попросил вознаградить его если не золотыми горами, то хотя бы достойно, т.к. он предал Родину и отсидел в тюрьме именно ради англичан (и их денег). Совестливые офицеры МИ6 переправили Макарова на туманный Альбион, передав его под опеку МИ5 (контрразведки), надеясь, что он еще как-нибудь пригодится. Ему выдали маленький домик на севере Англии, там где всегда мороз, а также нищенскую пенсию. Макаров даже подал в суд на правительство Англии, где жаловался на то, что ему обещали "приемлемые условия жизни" и новые документы. Этим делом заинтересовались английские журналисты и после шумихи в газетах, чтобы заткнуть этому наглому Виктору рот, было решено выплатить ему единоразовое пособие в 65 тысяч фунтов и оплатить за него судебные издержки.

Виктор Макаров

Александр Литвиненко , знаменитый отравлением полонием бывший сотрудник ФСБ, предатель, окончил свои последнии дни в страшных страданиях. И не только физических, но моральных. Не спасали от болей ни переход в иную веру, ни обвинения всемогущего когда-то КГБ. Даже деньги Березовского и поддержка Закаева не спасли Литвиненко. На Лубянке он был обычным опером, про которого вспоминают теперь с брезгливостью. Страсть быть в центре внимания, к шальным деньгам, даже скандальная пресс-конференция с маски-шоу и разнообразные выпады из Лондона не сделали его ни богатым, ни счастливым, ни знаменитым. Настоящую известность он получил толькопосле того, как его новые хозяева решили его отравить полонием и обвинить в этом Россию, чуть ли не лично Путина. Жизнь у него в Англии была тяжелая, работал простым водилой у Закаева, жил на подачки Березовского, который снимал ему квартиру и требовал за это множество мелких услуг.

Последние часы А. Литвиненко

Рустем Адагамов , не владел никакой важной информацией об агентах, даже не служил в разведке или контрразведке, не свёл знакомство с беглыми олигархами и террористами, и, хотя долго и кропотливо работал агентом влияния в российском сегменте ЖЖ, не наработал даже на грин-карту. В результате, после заведения на него дела о педофилии, ему пришлось переехать жить в Чехию. Сейчас же, западные спецслужбы дожимают бедного Рустема, выжимают всё что можно из его блога, заставляют постить бездарные фейки в жж и похоже скоро, совсем скоро, отправят его на свалку. Чешское правительство вряд-ли положит ему хорошую пенсию, явно не выделит трехэтажный особняк в центре Праги, да и денег американцы думаю ему уже не дадут. Этот лимон уже выжали, а если будет клянчить в прессе, то на него быстро управу найдут, еще и обвинят в этом Россию.
Что же случилось с этими людьми? Почему не смогли они вовремя остановиться? Честно признаться и искупить вину? Особенно интересно про Рустема - ведь он никого не убил, не сдал, его бы даже могли простить, если бы он вовремя написал явку с повинной и сдал всех своих западных кураторов, был бы теперь в России уважаемым блогером, фотографом, постил бы что-то интересное, позитивное... Ан нет, сам погубил свою судьбу, за гроши продался жадным американцам, хотя мог бы служить для своей Родины и её народа.

Р. Адагамов легко вжился в роль предателя Власова

✫ **************************************** **************************************** ✫

Верите ли вы в то, что обижать людей нельзя и что обида обязательно вернется к обидчику? Случались ли в вашей жизни ситуации, когда обидевший вас человек недвусмысленно получал «бумерангом» наказание? У меня такая ситуация была.

Эта история произошла много лет назад, в день моей свадьбы. Полным ходом идут последние приготовления - парикмахер делает мне прическу, родственники и подружки вокруг бегают. Уже скоро приедет жених на «выкуп». И вдруг звонок в дверь. Открываем. Это Антонина Петровна, соседка снизу, с заявлением, что мы ее затапливаем.

На самом деле у нас было все нормально с водопроводом, но вода стекала к ней по общей трубе с верхнего этажа. Пригласили ее пройти посмотреть, что у нас вода не течет нигде, и открыли эту трубу, сняв панель в коридоре - показали, что проблема в другом месте, идти надо этажом выше. Сходили с ней вместе на верхний этаж, но жильцов заливавшей квартиры дома не оказалось. Вызвать их мы никак не могли, но Антонина Петровна почему-то продолжила обвинять нас, кричала и не уходила. Сообщение, что у нас сегодня важное событие, и тот факт, что мы, в общем-то, не виноваты в этой беде, а сами пострадали, почему-то никак ее не смягчили и не успокоили.

Кое-как убедив ее, что кроме вызова слесарей с отключением всей воды в доме в данный момент сделать ничего нельзя, мы от нее освободились. Она ушла, пообещав еще прийти. Остались мы все на нервах, кое-как успокоились. Экстренно привели в порядок коридор, чтобы встречать жениха.

У меня закипали слезы в глазах, грозясь вылиться ручьями и смыть свадебный макияж, хотелось плакать от несправедливости . Праздник - самый большой праздник в жизни каждой девушки - потерял свою радость и казался безвозвратно испорченным. И я, хоть и не участвовала в этих переговорах и походах на верхний этаж, чувствовала себя оклеветанной и пострадавшей и крепко обиделась на соседку. Правда, тогда я еще этого не осознавала.

Свадьба прошла хорошо. Жених приехал вовремя, мы все успели. Конечно, свадебная кутерьма скрыла неприятные эмоции, и обидная ситуация как-то забылась. Жить мы стали в этой же квартире (с той самой соседкой снизу).

Возмездие за несправедливое обвинение к ней действительно пришло. Мы стали регулярно ее заливать! То я плохо закреплю сливной шланг от стиральной машинки в ванне, и он выбьется и все содержимое машинки окажется на полу. То я, включив воду на кухне, так неудачно поставлю посуду в раковине, что вода переливается через край. Но самое невероятное то, что я дважды случайно опрокидываю ведро воды прямо в коридоре! Такого верха неуклюжести не случалось со мной ни разу в жизни ни до, ни после. Что угодно случалось, результат один - мы ее опять залили. Раз в месяц - обязательно.

Она приходит, ругается, мы как-то объясняемся, извиняемся. Муж предлагает деньги на ремонт, а она вместо денег требует почему-то уважения. То есть сам факт залива для нее является актом проявления неуважения к ее персоне. Ей не важна материальная составляющая конфликта, не важно, что испорчены обои в коридоре. Она требует от нас, чтобы мы начали ее уважать и перестали заливать. А я все-таки помнила ту ситуацию с несправедливым ее обвинением в наш адрес и точно понимала, что никакого уважения я к ней - такой несправедливой женщине - испытывать не могу.

Эти регулярные заливы, конечно, не принесли пользы никому. Я нервничала, следила за водой изо всех сил, это стало чуть ли не навязчивой идеей - воду не пролить - и все равно проливала, упускала и заливала. Соседка обижалась и очередной раз укоряла нас в неуважении. Муж недоумевал, как я, в остальном довольно ответственный человек, не могу уследить за водой и постоянно ее упускаю. А я и сама не могла это понять.

Прощение

Я искала ответ на этот вопрос и где-то в популярных книжках по психологии прочитала про вред обиды и, наконец, вспомнила ту ситуацию и свои переживания в день свадьбы. Поняла с удивлением, что до сих пор (прошло уже два года) обижаюсь на соседку. Выглядело это так, будто подсознательно я отомстить ей хотела: «Ага, ты зря меня обвинила, праздник испортила, так теперь получай, в чем обвиняла!» Сознательно-то я точно ее заливать не хотела. Поняла, что моя ОБИДА МЕШАЕТ МНЕ ЖИТЬ.

Я решила, что надо простить. Это оказалось не так-то просто, нельзя щелкнуть пальцами и простить. От решения простить обидчика до самого прощения мне пришлось сделать определенный путь. Я уговаривала себя, что она не имела тогда в виду обидеть меня, а расстроилась сама, я применяла разные мультишаговые техники прощения, ходила на семинары по прощению, очень старалась выполнить все эти рекомендации. И, наконец, у меня это получилось. В один прекрасный момент я почувствовала, что эта обида меня больше не гнетет, и какое же это освобождение, облегчение, будто камень с души свалился!

Что удивительно, с того момента мы прекратили заливать соседку с нижнего этажа.

И уверена, дело не в том, что мы стали лучше соблюдать меры предосторожности с водой.

«Я прав или я не прав?»

Позже я рассказывала эту историю разным людям, как занятный факт, подтверждающий разрушительную силу обиды. Слушатели же разделились на два лагеря. Одни соглашались со мной, дескать, да! Обида возвращается к обидчику рано или поздно. «Бог все видит, он тебя накажет, даже если я прощу!» Другие же пожимали плечами: «На обиженных воду возят. Никому, кроме самого обидевшегося, обида навредить не может»

Для меня был очевиден первый вариант отношения к обиде , и я удивлялась, почему же не все люди видят эту ситуацию так же, как я? Почему люди такие разные? И почему все-таки произошла со мной та большая обида, зримые последствия которой мучили меня и мою семью?

Разное отношение людей к обиде очень точно объясняет системно-векторная психология Юрия Бурлана. Она выделяет восемь психотипов, называя их векторами. Каждый вектор является врожденным и придает человеку особенные, только ему присущие свойства, способности, желания, систему ценностей и жизненные приоритеты. Все эти свойства, ценности и желания в течение жизни формируются и развиваются, но только в направлении, заданном вектором. Новых свойств не появляется. При этом у человека может быть от одного до всех восьми векторов сразу.

Состояние обиды, настоящей обиды как она есть, испытывают не все люди, а только обладатели одного из векторов. Это замечательные люди, отличные профессионалы своего дела, заботливые матери и отцы, верные мужья и жены. Их ценностями являются уважение других, справедливость и равенство. Их жизненные приоритеты - дом и семья. Для девушек с этим вектором очень важно выйти замуж, для мужчин - жениться. В их доме всегда должен быть порядок и уют, все должно быть чисто и аккуратно. В отношениях с другими людьми они хотят, чтобы все было поровну.

В системно-векторной психологии Юрия Бурлана такие люди называются обладателями анального вектора. Они обладают самой лучшей памятью, помнят хорошо мельчайшие детали своего прошлого. Такая феноменальная память дана им для выполнения их особой, родной роли в обществе - для накопления опыта прошлого и передачи его новым поколениям. Самая лучшая профессия для них - это профессия учителя, самое любимое увлечение - это история.

Но феноменальная память не избирательна. Мы храним в своей памяти не только информацию, необходимую для выполнения своей профессиональной роли. Мы помним все хорошее, что нам сделали люди, и желаем отблагодарить своего благодетеля, вернув ему ровно столько же хорошего, сколько он сделал для нас, и делаем это. Но также мы помним и все плохое, и проявляется это обидой, которая камнем может лежать в нашем сердце долгие годы.

Для нас очень важно, чтобы обидчик извинился, признал свою вину - тогда это компенсирует нашу обиду, мы можем простить его и вернуть себе душевное равновесие. А если не получаем извинения, то обида растет, и мы будем вымещать ее подсознательно или сознательно на обидчике, на членах его семьи, на вещах или животных, принадлежащих ему. Мы будем мстить - чтобы отдать ровно столько плохого человеку, сколько он причинил нам.

Все люди разные

«Все люди разные», - часто говорят люди и психологи. Этот постулат, легко наблюдаемый в обществе и никем не познанный ранее, объясняется наличием у людей разных наборов векторов. Если есть у человека анальный вектор - он будет обладать всеми свойствами, присущими анальному вектору. Ему будет понятна сила чувства обиды и чувства вины. Если этого вектора нет, то обида и вина не имеют никакого значения.

И еще, обидчивость у человека усиливается, когда он теряет свою социальную реализацию. Его феноменальная память не находит уже применения в профессии, и поэтому используется только для накопления воспоминаний.

Вы уже догадались, что героини описанной истории, конечно, обе обладают анальным вектором. Конфликт начался в момент, когда наши ценности оказались под угрозой. Антонина Петровна была обижена за свою квартиру, которая пострадала от потопа, а я - за самое важное (на мой взгляд) событие в жизни девушки, день появления собственной семьи.

Кроме того, Антонина Петровна оказалась учительницей на пенсии. Ей не хватало уважения учеников и коллег, которое было у нее раньше, и она искала вокруг подтверждения тому, что остается уважаемым человеком. Именно поэтому при конфликтах во время потопа она говорила об уважении.

Знание системно-векторной психологии объяснило мне эту прошлую историю и помогло избежать многих и многих других подобных историй. Ведь так много в жизни событий и явлений, на которые очень легко обидеться обладателю анального вектора.

Как жить, не обижаясь?

Что же делать, если вы тоже испытали на себе разрушительную силу обиды? И не хотите больше тратить собственную жизнь на обиды и месть обидчику?

Как-то вечером, пишет мне клиентка, только зарегистрировавшись, с решительным намерением заказать у меня приворот, готовая заплатить сколько угодно, но чтобы поскорее, почему то решив, что я как раз тот, кто ей нужен. Уточнив, что приворотами я не занимаюсь принципиально, в силу убеждений и несколько иного профиля работы, в основном предпочитая естественные способы решения проблем, предлагаю ей провести диагностику ситуации, которая показалась сначала вполне стандартной для такой услуги - один разлюбил, или не любил, другой хочет ответных чувств и ответного желания быть вместе, но я ошибался.

Как оказалось, настоящее и будущее счастье её вообще не интересовало, ни с ним, ни с кем- то другим, что мне показалось весьма странным, а после диагностики все прояснилось - она показала стандартное для такой ситуации наличие другой женщины у объекта, вполне логичное отсутствие его эмоций по отношению к клиентке, и самое интересное - меня поразила глубочайшая ненависть клиентки к человеку, которого она собралась приворожить, и тогда я все понял, конечно же пожалев о том, как старательно и красноречиво перед диагностикой я расписывал возможные негативные последствия магического воздействия для жертвы, а ведь именно эти последствия ей и были нужны.

Её несчастье состояло в том, что она искренне и беззаветно полюбила ненадежного, но очень обаятельного во всех отношениях мужчину, не распознав фальшь, купилась на его слова и обещания, на которые он не скупился, этим дал изголодавшейся по настоящей и искренней любви женщине надежду на будущее счастье, лишь для того, чтобы цинично удовлетворить собственную похоть. Насытившись готовой ради него на все что угодно влюбленной женщиной, он небрежно самоустранился не соизволив даже объясниться, и этим оставив огромную рану на душе опьяненной будущим счастьем и искренне любящей его женщины, и эта рана была такой глубокой, что она потеряла сразу все - смысл жизни, поставила не себе крест, на всех возможностях, не хотела ничего слушать, и собственное будущее её вообще не интересовало, она была одержима лишь жестокой местью. Этот план мести и предвкушение того, как она будет унижать и топтать его чувства стал теперь её основным и фактически единственным желанием.
Она дала себе жесткую установку после этих событий, что никогда не будет счастлива, и что никогда не доверится ни одному мужчине, и это было настолько устойчивая программа, что все мои попытки дать ей хотя бы надежду на то, что она вполне может в будущем найти свое счастье с другим, не вызвали никакой реакции вообще, она меня не слышала.

В итоге, убедившись, что переубедить её было нереально, и исходя из той мысли, что если зло неизбежно, то лучше делать его правильно и профессионально, посоветовал ей коллегу- специалиста в этой области, который, по моим ощущениям в состоянии это осуществить, не переборщив с дозировкой.

Вот так, бывают складываются обстоятельства, что из двух зол, пришлось выбирать меньшее, и я фактически принял участие в процессе мести, изначально того не желая, укрепив у клиентки желание её осуществления, и фактически сосватав заказчика и исполнителя.

И тогда я подумал, о том, что ложь, обман и лицемерие, и подобная месть, как возмездие за них, являются с одной стороны жестоким и бессмысленным, с точки зрения личной мести человека другому, а с другой стороны, вполне справедливой карой за осознанное предательство чувств, с точки зрения справедливости в принципе.
А тот факт, что я фактически помог осуществить это правосудие, вопреки собственным убеждениям и принципам, что я не мог фактически этому помешать - дает странные ощущения предопределенности и неизбежности этого конкретного случая.

Какой вывод следует из этого показательного случая -

Никогда не лгите о взаимных чувствах влюбленному в вас человеку, или тому, кто вам слепо доверяет, не играйте на чувствах, не давайте повод для напрасных надежд на счастливое будущее, если вы этого не хотите, или не уверены в этом - это приносит невыносимую боль, и помните, что за это вы можете получить серьезный и очень опасный урок судьбы, как справедливое возмездие за совершенное зло .

На мой взгляд, этому товарищу, который так жестоко обошелся с моей клиенткой, была предоставлена судьбой отличная возможность измениться самому и изменить свою жизнь к лучшему, когда он встретил ее и получил как возможность и шанс безусловную любовь авансом, и для использования этой возможности ему было необходимо осознать и освоить важнейший навык- научиться ценить или хотя бы уважать настоящие чувства, но он не был готов воспользоваться этим шансом.
А со стороны клиентки, очевидно, была одна из самых распространенных женских ошибок - доверчивость и неспособность правильно оценить мужчину по поступкам, а не по словам, но она этому не научилась - как результат, оба свои уроки не усвоили, поэтому будут повторять их снова и снова, до полного осознания, пока живы.

Дополнение автора от 13.02.15 22:19:59
Ирина, спасибо за важные вопросы.
Открыть ей глаза и помочь осознать смысл всего, изменить отношение к произошедшему было моим естественным желанием, и я бы с огромным желанием это сделал, если бы она захотела этого, или хотя бы была более открыта, но в том состоянии помощь ей была не нужна, более того, она не чувствовала себя несчастной, она даже наслаждалась предвкушением мести. Желание клиента принять помощь - это необходимое условие для её получения и в такой ситуации эксперт не имеет морального права насильно лечить душу, если она против, даже наблюдая за саморазрушением личности.

Что касается продолжения этой истории - оно мне не известно, кроме пары фактов, по которым можно смоделировать наиболее вероятный вариант развития её ситуации и даже будущей судьбы, учитывая, что обряд был заказан и выполнен качественно, без претензий, а затем, примерно через полгода, был повторный, и также очень срочный заказ на снятие.

С большой долей вероятности, её объект мести, через некоторое время, почувствовал непреодолимое желание общения, стал искать встреч, на что она изначально согласилась, чтобы дать ему надежду, как и он ей, с единственной целью сделать больнее, и, сначала была даже удовлетворена этим. Но достаточно скоро она осознала, что собралась мстить не тому наплевавшему на неё подлецу, который предал, а безвольному и зависимому искусственной зависимостью тюфяку в его оболочке, который был настолько жалок, что дальнейшая месть и не потребовалась, а появилось лишь желание избавиться от этого прилипшего банного листа, который стал безумно раздражать, не желая даже слушать о расставании. Пришлось раскошелиться на обратный обряд, что и было сделано.

Сейчас, скорее всего, она пополнила ряды пассивных мужененавистниц, потускнела, разочаровавшись в жизни, не видя в ней смысла. Так может пройти год, два, десять, и в зависимости от того, какой она путь она изберет, насколько правильно осознает свое прошлое, то есть насколько усвоит тот важный урок, и зависит её дальнейшая судьба.
Вселенная иногда будет ей подсказывать правильный путь, притягивая умных людей, ситуации, которые будут способствовать осознанию всего и трансформации личности - если она воспользуется этим, не спившись раньше, не наложив на себя руки, или не став жертвой сектантства, то есть не загубит себя, правильно осознает прошлое и поверит в саму возможность собственного счастья, то судьба, поставит «Зачет», и, скорее всего, даст ей ещё один шанс на счастье, притянув, как бы случайно, соответствующего по кармическому уровню мужчину.
А если она не почувствует желания устроить личную жизнь, то никто её заставлять не будет.

Дополнение автора от 15.02.15 14:42:01
Иволга, благодарю за ценные мысли, весьма интересная версия произошедшего, заслуживает более детального рассмотрения. Насчет внутренней мольбы о помощи -нет, здесь не соглашусь, хотя и вашу версию, и мою, однозначно подтвердить нельзя.
Дело в том, что после первого вопроса о моей спопобности сделать эту, вполне определенную услугу, и, услышав отрицательный ответ, она не имела желания разбираться в ситуации, и попрощалась. Я фактически по своей инициативе, чувствуя, что дело пахнет разбитыми судьбами, естественно бесплатно, сделал диагностику и вытянул из неё некоторые нюансы, она сама не хотела излить душу, и жилетка ей точно была не нужна - человек был спокоен и уверен в том, что он хочет и делает. Характерных признаков сомнений, горя, разочарования, неуверенности, раздражения, или повышенной восприимчивости, которые часто сопровождают ситуацию со внутренней мольбой о помощи не было совершенно - все было сухо, конкретно и без соплей.
Я уже говорил о том, что считаю не правильным «помогать» без четкого желания или намека на это клиента, включая и такие ситуации, хотя некоторая работа в направлении того, чтобы она осознала ситуацию правильно, были приняты по-максимуму в той ситуации, с учетом моего опыта на тот момент. Поэтому, у неё фактически не было шансов получить помощь от меня в той форме, как воспринимаете её вы, так что это её притяжение ко мне фактически было бесполезным, что ставит под сомнение вывод о её обращении как о шансах для меня все исправить, скорее от меня не зависело тогда ничего, и это ясно я ощущал, что и написал выше. С другой стороны, возникает вопрос- почему Высшие силы не направили её к вам, например, как к мастеру, который считает что смог бы помочь, если она заслужила другой участи?

На мой взгляд, все получили, то, что заслужили, по - другому не могло и не должно было быть. Более того,

Считаю, что мастера, которые практикуют приворот, и не особо волнуются по поводу последствий, являются, по сути, санитарами общества (волками) в определенном смысле, убирая из него подобный не эволюционирующий шлак (больных душой и не готовых выздоравливать «зайчиков» и «белочек»), отводя его в аналы общества - чтобы не мешать и быть деструктивными примерами, ради безопасности остальных, но у которых, тем не менее, есть шансы в будущем все изменить, осознав суть.

Жестоко? Цинично? - Возможно, но на мой взгляд, справедливо и разумно, в более глобальных масштабах.)

Тысячи военных преступников, коллаборационистов, сотрудничавших с немцами во время войны, после её окончания не смогли избежать наказания. Советские спецслужбы делали всё возможное, чтобы никто из них не избежал заслуженного наказания…

Очень гуманный суд

Тезис о том, что за каждое преступление бывает наказание, в ходе процессов над нацистскими преступниками был опровергнут самым циничным образом. По протоколам Нюрнбергского суда, 16 из 30 высших руководителей СС и полиции Третьего рейха не только сохранили жизни, но и остались на свободе.
Из 53 тыс. эсэсовцев, которые были исполнителями приказа об истреблении «неполноценных народов» и входили в состав «эйнзатцгрупп», к уголовной ответственности было привлечено только около 600 человек.

Список обвиняемых на главном Нюрнбергском процессе состоял всего из 24 человек, это была верхушка нацистских органов. На Малых Нюнбергских процессах было 185 обвиняемых. Куда делись остальные?
В основной своей массе - бежали по так называемым «крысиным тропам». Главным пристанищем нацистам служила Южная Америка.
В тюрьме для нацистских преступников в городе Ландсберге к 1951 году оставалось всего 142 заключенных, в феврале того же года верховный комиссар США Джон Мак-Клой помиловал одновременно 92 заключенного.

Двойные стандарты

Судили за военные преступления и советские суды. Разбирались в том числе дела палачей из концентрационного лагеря Заксенхаузен. В СССР были приговорены к длительным срокам заключения главный врач лагеря Гейнц Баумкеттер, повинный в смертях огромного количества узников.
Густав Зорге, известный как «железный Густав» участвовал в расстреле тысячи заключенных; охранник лагеря Вильгельм Шубер лично расстрелял 636 советских граждан, 33 польских и 30 немецких, также участвовал в казнях 13 000 военнопленных.

В числе других военных преступников вышеперечисленные «люди» были переданы властям ФРГ для отбывания заключения. Однако в федеративной республике все трое недолго оставались за решеткой.
Их отпустили, причем каждому было выдано пособие в размере 6 тыс. марок, а «доктор-смерть» Гейнц Баумкеттер даже получил место во одной из немецких больниц.

Во время войны

Военных преступников, тех, кто сотрудничал с немцами и был виновен в уничтожении мирных граждан и советских военнопленных советские органы госбезопасности и СМЕРШ начали разыскивать ещё во время войны. Начиная с декабрьского контранаступления под Москвой, на освобожденные от оккупации террритории прибывали оперативные группы НКВД.

Они собирали сведения о лицах, сотрудничавших с оккупационными властями, допрашивали сотни свидетелей преступлений. Большинство переживших оккупацию охотно шло на контакт с НКВД и ЧГК, выказывая лояльность советской власти.
В военное время суды над военными преступниками проводились военными трибуналами действующих армий.

«Травниковцы»

В конце июля 1944 года в руки СМЕРШа попали документы из освобождённого Майданека и учебного лагеря СС, который размещался в местечке Травники в 40 км от Люблина. Здесь готовили вахманов - охранников концлагерей и лагерей смерти.

В руках СМЕРШовцев оказалась картотека с пятью тысячами фамилий тех, кто проходил обучение в этом лагере. В основном это были бывшие советские военнопленные, которые подписали обязательство служить в СС. СМЕРШ начал поиск «травниковцев», после войны поиски продолжил МГБ и КГБ.
Следственные органы отыскивали «травниковцев» больше 40 лет, первые процессы по их делам датируются августом 1944 года, последние процессы прошли в 1987 году.
Официально в исторической литературе зафиксировано не меньше 140 процессов по делу «травниковцев», хотя Аарон Шнеер, израильский историк, вплотную занимавшийся этой проблемой, полагает, что их было намного больше.

Как искали?

Все репатрианты, вернувшиеся в СССР, проходили через сложную систему фильтрации. Это была необходимая мера: среди оказавшихся в фильтрационных лагерях были и бывшие каратели, и сообщники нацистов, и власовцы, и те же «травниковцы».
Сразу после войны на основании трофейных документов, актов ЧГК и свидетельств очевидцев органами госбезопасности СССР были составлены списки нацистских пособников, подлежащих розыску. В них входили десятки тысяч фамилий, кличек, имён.

Для первоначального отсева и последующего поиска военных преступников в Советском Союзе была создана сложная, но эффективная система. Работа велась серьёзная и планомерная, создавались розыскные книги, разрабатывалась стратегия, тактика и приемы розыска. Оперативные работники просеивали массу информации, проверяя даже слухи и те сведения, которые прямо не относились к делу.
Следственные органы искали и находили военных преступников по всему Советскому Союзу. Спецслужбы вели работу среди бывших остарбайтеров, среди жителей оккупированных территорий. Так были выявлены тысячи военных преступников, соратников фашистов.

Тонька пулемётчица

Показательна, но при этом уникальна судьба Антонины Макаровой, которая за свои «заслуги» получила прозвище «Тонька пулемётчица». В годы войны она сотрудничала с фашистами в Локотской республике и расстреляла больше полутора тысяч пленных советских солдат и партизан.
Уроженка Московской области Тоня Макарова в 1941 году сама пошла на фронт санитаркой, попала в Вяземский котел, затем была арестована фашистами в поселке Локоть Брянской области.

Антонина Макарова

Село Локоть было «столицей» так называемой Локотской республики. В Брянских лесах было много партизан, которых фашистам и их соратникам удавалось регулярно ловить. Чтобы расстрелы были как можно более показательными, Макаровой дали пулемет «Максим» и даже назначили зарплату - 30 марок за каждый расстрел.
Незадолго до того как Локоть был освобожден Красной армией Тоньку-пулеметчицу отправили в концлагерь, что ей помогло - она подделала документы и выдала себя за медсестру.
После освобождения - устроилась в госпиталь и вышла замуж за раненого солдата Виктора Гинзбурга. После Победы семья молодоженов уехала в Белоруссию. Антонина в Лепеле устроилась работать на швейную фабрику, вела примерный образ жизни.
На её следы сотрудники КГБ вышли только через 30 лет. Помогла случайность. На площади Брянска мужчина накинулся с кулаками на некоего Николая Иванина, узнав в нем начальника локотской тюрьмы. От Иванина и началась расплетаться ниточка к Тоньке-пулеёетчице. Иванин вспомнил фамилию и то, что Макарова была москвичкой.
Поиски Макровой шли интенсивно, сначала заподозрили другую женщину, но свидетели её не опознали. Помогла опять случайность. Брат «пулемётчицы», заполняя анкету для выезда за границу, указал фамилию сестры по мужу. Уже после того как следственные органы обнаружили Макарову, её «вели» несколько недель, провели несколько очных ставок для точного установления личности.

20 ноября 1978 года 59-летнюю Тоньку-пулеметчицу приговорили к высшей мере наказания. На суде она оставалась спокойной и была уверена, что её оправдают или сократят срок. К своей деятельности в Локте она относилась как к работе и утверждала, что совесть её не мучает.
В СССР дело Антонины Макаровой стало последним крупным делом об изменниках Родине в годы Второй мировой войны и единственным, в котором фигурировала женщина-каратель.