Генетические исследования в ссср. Из истории генетики. Борьба в биологии в период сталинских репрессий

26 января 1943 года, в возрасте 55 лет, в тюремной больнице Саратова скончался от истощения великий русский биолог Николай Иванович Вавилов. Один из самых крупных ученых ХХ века, член многих зарубежных академий наук и научных обществ, растениевод, генетик, создавший в ходе экспедиций в более чем 50 стран уникальную и бесценную мировую коллекцию растений, представляющую сейчас генофонд растительного мира.
Человек колоссальной работоспособности, знающий два десятка иностранных языков, Вавилов объездил весь мир, посылая на родину посылки с семенами и плодами. Выращенные из них растения послужили основой для создания новых сортов культурных растений.
А сам он умер от голода в тюрьме...

Далёкие путешествия Вавилова неожиданно оборвались в середине 30-х гг. После насильственной коллективизации Сталину нужно было в мгновение ока добиться впечатляющих результатов в сельском хозяйстве. От Вавилова, независимо мыслящего популярного ученого, поддерживающего тесные контакты с зарубежными коллегами, подобного чуда ожидать не приходилось - он исходил из научных принципов, требующих средств и времени для выведения новых сортов. Тогда Сталин нашел «чудотворца», который без особых затрат обещал собрать сказочные урожаи уже через год-два. Таким человеком стал украинский агроном Т.Д. Лысенко.

Лысенковщина
Генетика была одной из тех наук, которые в период культа личности Сталина и после него преследовались и запрещались. Преследование генетики и генетиков началось в 30-е годы. В это время были организованы дискуссии по вопросам генетики. Дискуссии играли заметную роль в развитии науки, например, дискуссия сторонников и противников самозарождения микроорганизмов или сторонников и противников эволюционной теории. Ученые приводили аргументы в защиту своих точек зрения, предлагали новые эксперименты и т.д. Однако дискуссии по вопросам генетики в СССР носили совершенно другой характер. В то время как генетики приводили научные аргументы в пользу своих теорий, их противники, во главе которых стоял Трофим Денисович Лысенко. Основные обвинения против генетиков носили политический характер. Генетика объявлялась буржуазной реакционной наукой. Ей противопоставлялась так называемая передовая мичуринская биология (в названии использовалось имя к тому времени умершего замечательного селекционера И.В.Мичурина). Генетиков, которые цитировали в своих трудах зарубежных ученых, обвиняли в низкопоклонстве перед иностранщиной; законы Менделя презрительно называли "гороховыми законами". Сторонники Лысенко издевались над работами на дрозофиле; они говорили, что работать надо на коровах и овцах. Работа на дрозофиле - это трата народных денег и вредительство. Одного из известных генетиков назвали "троцкистским бандитом".
Что касается генетики человека, то сторонники Лысенко утверждали, что граждане социалистической страны не могут иметь наследственных болезней, а разговоры про гены человека - это основа расизма и фашизма.

Все эти обвинения в обстановке подозрительности 30-х годов, когда везде искали вредителей и врагов народа, дали свои результаты. Первой жертвой стал еще до дискуссий по генетике выдающийся ученый С.С.Четвериков. В 1929 г. он организовал семинар по генетике "COOP" (от слов "совместное орание"). Этот семинар собирался не в институте, а поочередно на дому у его участников. Когда про это стало известно, Четвериков был уволен и выслан из Москвы в Свердловск, где ему удалось устроиться консультантом при зоопарке. Если бы это произошло не в 1929 г., а на несколько лет позже, он бы так легко не отделался.
Многие генетики были арестованы в 1937 г. Среди них был и Г.А.Надсон, который погиб в заключении. Были арестованы Карпеченко, Левитский (это был его третий арест), которые погибли в тюрьме, и другие генетики. Карпеченко и Левитский вызвали подозрения уже потому, что бывали за границей: Карпеченко в 1929-1931 гг. стажировался в США, а Левитский за антиправительственную деятельность еще в 1907 г. был выслан из России и работал сначала на биологической станции в Неаполе, а потом в Германии в лаборатории знаменитого цитолога Страсбургера. (Он, как и О.Гертвиг, пришел к заключению, что носителем наследственности является ядро клетки). А всякий человек, который побывал за границей, рассматривался в те годы как потенциальный шпион.

Преследование Вавилова
Лысенко и его последователи понимали, что имеют в лице Вавилова своего самого опасного противника, и поэтому не раз повторяли между собой, что «Вавилон должен быть разрушен», т. е. вавиловская научная школа должна быть уничтожена. Чувствуя, куда дует ветер, многие биологи переходили на сторону Лысенко. «Эти направленные мутации вызваны отсутствием генов порядочности», - горько шутил Вавилов.

Последовали жалобы Лысенко на Вавилова в НКВД, и в начале 1940 г. Сталин дал «добро» на арест Николая Ивановича. В это время уже шла мировая война, и можно было не опасаться взрыва возмущения в США, Франции и Великобритании, где ученый был особенно популярен. Чтобы не привлекать внимания, Вавилова арестовали не в Москве, а на Западной Украине, где он находился в составе комплексной экспедиции Наркомзема. 6 августа 1940 г. днем к студенческому общежитию в Черновцах, в котором проживали ее участники, подъехала черная «эмка» и два сотрудника НКВД пригласили в машину Николая Ивановича, якобы, для срочных переговоров с Москвой. В полночь машина вернулась без него за его вещами.

Известно, что последовало затем: Николая Ивановича доставили 10 августа 1940 г. поездом через Киев в Москву на Лубянку. Его обвинили в том, что он английский шпион (припомнили работу в Англии в лаборатории Бэтсона), а так же «вредительстве», в «диверсии», «участии в контрреволюционной организации». Начались бесконечные допросы следователя А.Г. Хвата, а также двух «забойщиков», применявших зверские методы допросов – Шварцмана и Албогачиева. Согласно опубликованному списку допросов, всего их было проведено примерно 230 в течение около 1000 часов (по другим сведениям их было 400, и они продолжались 1700 часов).

В 1941 г., когда Н.И.Вавилов был в тюрьме, агрохимик академик Д.Н.Прянишников выдвинул его на соискание Сталинской премии. Тогда это был героический поступок, связанный с риском для жизни.

9 июля 1941 г. состоялся суд над учёным. Сам Вавилов писал об этом суде: «На суде, продолжавшемся несколько минут, мною было заявлено категорически, что обвинение построено на небылицах, лживых фактах и клевете, ни в какой мере не подтверждённых следствием».

Николай Иванович был приговорен к расстрелу, но позже приговор «смягчили» до 20 лет каторги. В тюрьме Вавилов писал большую книгу об истории земледелия с древнейших времён. Под рукой у него не было ни энциклопедий, ни научных трудов - только карандаш, бумага и собственная память.
26 января 1943 г., в возрасте 55 лет, великий ученый Николай Вавилов скончался от истощения в тюремной больнице г. Саратова.
Следственное дело Вавилова показывает, что по окончанию следствия были сожжены его многочисленные научные работы и материалы.

Дело Николая Вавилова, по уникальному стечению обстоятельств ставшее предметом исследования еще в 1960-е годы (книга Марка Поповского «Дело академика Вавилова», впервые изданная в СССР в 1991 году), – одно из наиболее широко обсуждаемых в истории мировой науки сфабрикованных уголовных дел.

Окончательный разгром генетики после Второй Мировой
Вторая мировая война на время прекратила преследования генетиков, но после ее окончания они возобновились. Лысенко решил добить своих противников, и он мог это сделать, поскольку пользовался поддержкой Сталина. В 1948 г. состоялась сессия Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И.Ленина (ВАСХНИЛ), на которой Лысенко выступил с докладом "О положении в биологической науке". В докладе генетика подверглась разгромной критике. Генетики, которые присутствовали на сессии, пытались возражать против тех или иных утверждений доклада; их заставляли выходить на трибуну и излагать свою точку зрения. Но в конце сессии Лысенко сообщил, что его доклад был одобрен товарищем Сталиным. Получилось, что те генетики, которые критиковали доклад, выступили против взглядов Сталина.

Лысенко громит генетиков на сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И. Ленина (ВАСХНИЛ). 1948 год

В этой ситуации, одни генетики выступили с покаянными заявлениями, а другие продолжали отстаивать свои взгляды. Тут уместно вспомнить И.А.Раппопорта - очень мужественного человека, проявившего замечательную храбрость на войне с фашистами. Также мужественно он вел себя и после сессии ВАСХНИЛ. На заседании партбюро института, где он работал, от него требовали отречься от хромосомной теории, а в качестве аргумента ее негодности сослались на речь Молотова. Раппопорт ответил, что он разбирается в генетике лучше Молотова, и тут же был исключен за это из партии и уволен из института.

После сессии ВАСХНИЛ все ведущие генетики были уволены с работы, преподавание генетики в школе и в вузах было запрещено. Коллекции мутантных дрозофил, других растений и животных уничтожены. Н.П.Дубинин был вынужден заняться изучением птиц в лесозащитных полосах, И.А.Раппопорт стал лаборантом-геологом и т.д. Некоторые же генетики после сессии ВАСХНИЛ были арестованы, например Д.Д.Ромашов, сотрудник Н.П.Дубинина. Был арестован и специалист по медицинской генетике В.П.Эфроимсон. Студента Сергея Мюге арестовали за то, что он посетил своего уволенного профессора и подарил ему цветы. К счастью, все они остались живы и после смерти Сталина вышли на свободу.

БИБЛИОГРАФИЯ:
1. Александров, В. Я. Трудные годы советской биологии. - СПб., -1992.
2. В.П. Эфроимсон: " "
3. Корочкин, Л. И. Неолысенковщина в современной биологии // В защиту науки. Бюл. № 3 / Отв. ред. Э. Кругликов; Комиссия по борьбе с лженаукой и фальсификацией науч. иссл. РАН. - М., -2008.
4. Музрукова, Е. Б., Чеснова, Л. В. Советская биология в 30-40-е годы: кризис в условиях тоталитарной системы. // Репрессированная наука. - Вып. 2. - СПб..- 1994.
5. Николай Иванович Вавилов. Лысенковщина и разгром советской генетики.
6.V.N. Soyfer, 2001. «The consequences of political dictatorship for Russian science», Nature Reviews Genetics 2, 723-729

Наука и жизнь, №1, 1934 год

Генетика - одна из самых молодых отраслей биологической науки: она родилась одновременно с нашим веком. В большинстве культурных стран к ней отнеслись сначала с недоверием: биологи предпочитали оставаться на прежних позициях учения о наследственности и изменчивости. И в настоящее время можно указать несколько стран с высоким общим уровнем науки, которых, однако, экспериментальная генетика не привилась. Зато в других странах, и в первур очередь, в Соединенных штатах Америки, генетика быстро заняла одно из первых мест среди биологических дисциплин.

До революции в России генетическая наука тоже не привилась, только некоторые ботаники пытались положить ее в основу своей селекционной работы. Но 15 лет тому назад был основан в Москве Институт экспериментальной биологии, при нем загородная станция по генетике сельскохозяйственных животных. В университетах и в агрономических высших школах учреждаются кафедры или доцентуры по генетике. Началось быстрое развитие генетики в Советском союзе. Теперь имеется несколько самостоятельных научно-исследовательских учреждений с генетическими отделениями или лабораториями.

В особенности ценно то, что генетика самым тесным образом связалась с практическими задачами советского сельского хозяйства.

Институт растениеводства Всесоюзной сельскохозяйственной академии имени Ленина, с его обширной сетью филиалов и опытных станций, поставил всю огромную работу по селекции сельскохозяйственных растений на почву генетической науки.

Труднее было ввести генетику в животноводство - задача, которую поставил себе в настоящее время Институт животноводства той же академии, здесь гораздо труднее собрать необходимый генетический материал.

Но, благодаря коллективизации сельского хозяйства, у нас стало возможно проведение селекции в стадах из десятков и сотен тысяч голов и попутное собирание необходимых данных по генетике.

Разработанная советскими учеными методика искусственного осеменения уже теперь позволяет получать от одного производителя- быка или барана - более тысячи потомков в год, и есть все основания рассчитывать на то, что при таких условиях селекция, основанная на генетике, пойдет особенно быстро.

Однако, Советский союз, стремясь к объединению науки и практики, отнюдь не забывает о важном значении теории. Ведь и первые успехи генетики были чисто теоретическими, не сразу удалось найти им практическое применение в области растениеводства и животноводства. Проблемы теоретической генетики разрабатываются, главным образом, в Московском институте экспериментальной биологии и в генетической лаборатории Всесоюзной академии наук.

Теоретическая генетика переживает в настоящее время период бурного расцвета. Четверть века тому назад Томас Морган, с группой молодых талантливых сотрудников, ввел в науку новый объект для генетических экспериментов - маленькую плодовую мушку дрозофилу. Московский Институт экспериментальной биологии начал работать с этим объектом с запозданием-только 13 лет тому назад, ню к настоящему времени вполне овладел этой сложнейшей генетической методикой. Ежегодно через опыты проходят миллионы мух, приблизительно по 10 поколений в год. Десятки молодых научных работников уже в совершенстве обучились методике генетического анализа. Живой музей чистых культур (свыше 300 различных мутаций) занимает, повидимому, второе место в мире, непосредственно вслед за родоначальной, Моргановской лабораторией.

Когда 100 лет тому назад началось развитие органической химии, прежде всего пришлось разработать методику органического анализа при помощи обменных реакций. Была принята теория радикалов, которыми обмениваются между собою органические соединения. На этой стадии находилась вначале и генетика, в которой родь обманных радикалов была приписана наследственным генам, причем обменная реакция происходит здесь при скрещивании двух генотипов, разнящихся между собой одним или немногими генами.

Следующим этапом в развита органической химии была разработанная Кекуле и Бутлеровым теориям строения органических соединении: для каждой молекулы строится пространственная модель расположения в ней отдельных" радикалов и атомов. Аналогичный исторический этап уже пройден и генетикой, с тех.пор как было показано, что гены распределяются в определенном порядке, в определенных хромосомах. Каждый советский студент, проходящий практический курс генетики на дрозофиле, должен уметь определить хромосому и то место в этой хромосоме, где помещается данный ему в зачетной задаче ген.

Химия сложных углеродистых соединений за последние годы сделала еще один шаг вперед: удалось по методу рентгеновских решеток «увидать» эти молекулы, точнее - определить из размеры и взаимное расположение частей. Полгода тому назад генетики также увидали в микроскоп гены и их взаимное расположение - именно в слюнных железах той же дрозофилы.

Основоположники органической химии работали с радикалами, которые считали столь же неразложимыми, как неорганические элементы. Лишь тозднее удалось в структурные формулы ввести атомы, разложив радикалы.

У нас в Советском союзе возникло стремление разложить ген на составные части, изучать структуру отдельного гена.

Сопоставление развития генетики с историей органической химии кажется с первого взгляда простой аналогией. Но, может быть, это и не так. Я высказал гипотезу, что хромосомы, или, точнее, их основные структуры - генонемы, являются не чем иным, как гигантскими молекулами с линейным расположением радикалов - генов.

Лаборатория генетики

Современные специалисты по химии высших органических соединений (Астбери, Штаудингер, К. Мейер) утверждают, что молекулы некоторых органических соединении могут достигать необычайно крупных размеров.

Почему бы и генонемам внутри хромосом не быть молекулами? Резкое нарушение нормального расположения генов ведёт к гибели хромосом, а слабое вызывает изменения, соответствующие переходу одного изомера в другой.

Со времени знаменитого Вертело орі аники начали синтезировать органические соединения.

Генетики тоже приступили к этой задаче, и я с гордостью могу указать, что первые работы в этом направлении делают молодые ученые нашего института: Н. П Дубинин, по заранее замеченному плану, синтезировал іно-byw расу дрозофилы с тремя парами хромосом шесто четырех, а Н. Н. Соколов и др.. - расу, у которой одна хромосома (половая) согнута в кольцо; для последней цели пришлось провести через ряд обменных реакций (скрещиваний) около 100 тысяч мух, и лишь на-днях мы убедились на микроскопическом препарате, что искомый синтез действительно получен.

Спрашивается - какое практическое значение для строительства советского хозяйства имеет получение рас мух с новыми хромосомными комплексами? Как будто никакого. Но из истории органической химии мы знаем, что произведенный Зининым синтез анилина из нитробензола также казался в свое время ничего не значащим с практической точки зрения. Однако на этой реакции была основана огромная индустрия искусственного синтеза красок.

Возможно, что искусственный синтез хромосом также сыграет решающую роль в деле реорганизации человеком органического мира.

Во всяком случае, генетическая хромосомная теория наследственности уже теперь играет огромную роль в перестройке и уточнении основных элементов эволюционной теории. В этой перестройке пионерами явилась группа московских генетиков из нашего института.

Широкие слои читающей публики с интересом следят за тем, как за последние годы и даже месяцы происходят один за другим революционные перевороты в области теоретической механики атома.

Благодаря изумительным темпам открытий в области биологической генетики, и здесь перевороты не менее решительные. Необходимо, чтобы и эти достижения стали известны широким слоям населения, а не замыкались в узком кругу специалистов.

Генетика, цитология, этология, теория относительности, социология, психоанализ и экология. Почему эти науки были объявлены в СССР «буржуазными лженауками»?
В конце 40-х и начале 50-х годов XX века в физике, биологии, математике, астрономии, химии возникли группы ученых, которые утверждали, что те или иные научные теории являются идеалистическими и должны быть исправлены или заменены материалистическими учениями.
В августе 1948 года состоялась знаменитая сессия ВАСХНИЛ (Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина). Заседание, состав участников и докладчиков которого был тщательно подобран, признало единственно верным биологическое учение Трофима Денисовича Лысенко. В СССР начался погром генетики. Биологов выгоняли с работы, сажали в тюрьмы. Новое учение утверждало, что рожь может породить пшеницу, а елка - березу.
Трофим Денисович Лысенко после избрания его академиком Всеукраинской академии наук, 1934 год

Группы ученых-партийцев стремились сместить устоявшиеся теории, проверенные на многочисленных опытах. Так, в апреле 1951 года в Москве прошло Совещание по космогонии солнечной системы, на котором говорилось, что «кризис и разброд в зарубежной астрономии отражает противоречия загнивающего капиталистического общества». Зарубежные астрономические теории были отвергнуты как идеалистические.
Идеологическая цензура нанесла серьезный урон развитию наук в СССР
Физики-материалисты, как они себя называли, планировали в физических науках преобразования, которые по форме, сути, глубине и масштабам были бы аналогичны незадолго до того прошедшим преобразованиям в биологии.
Одним из основных объектов их критики была теория относительности Эйнштейна. Материалисты признавали, что эйнштейновская формула соотношения массы и энергии подтверждается на опыте и лежит в основе расчетов ядерных реакций, но, тем не менее, объявляли все учение ложным.
Другим объектом их критики были «воззрения копенгагенской школы» в физике микромира. Фактически отвергалась вся квантовая механика. Также подвергалась критике теория вероятности, в частности, понятие «математического ожидания».

Выступление Лысенко в Кремле. За ним (слева направо) Косиор, Микоян, Андреев и Сталин, 1935 год
Почему же запретили «буржуазные лженауки»?
Генетика
Забота партии о науке заключалась, прежде всего, в приведении научной картины мира в соответствие с идеологией диалектического материализма и коммунистическими лозунгами. Генетика же утверждала, что каждая личность уникальна и неповторима, и что многие не только физические, но и психические качества определены от рождения и лишь частично поддаются влияниям среды и внешней коррекции. Диалектический же материализм оценивал научную теорию не с точки зрения ее соответствия фактам, а с точки зрения господствующих философских догм и соответствия атеистическому мировоззрению.
Генетика вторглась в пределы идеологических сфер и шла в разрез с существующей картиной мира по Марксу и Ленину. Лысенко:«Генетика - продажная девка империализма».
Цитология
Цитология (наука о клетке) изучает, как построена живая клетка, и как она выполняет свои нормальные функции. В клетке находятся хромосомы, а хромосомы содержат гены. Гены изучает генетика, а генетика - «продажная девка империализма». Следовательно, цитология тоже должна быть под запретом. Вот такая вот логика.
Этология
Вплоть до середины 1960-х годов в СССР этология, в сущности, была под запретом и считалась «буржуазной лженаукой», а этология человека сохраняла этот статус вплоть до 1990-х годов. Почему? Потому что уж слишком явными становятся причины поведения лидеров. И эти причины не всегда оказываются моральными и гуманистическими…
Другим основанием, по которому Конрад Лоренц, основоположник этологии, и сама наука были под запретом, послужило участие ученого во Второй Мировой войне на стороне нацистов (в результате чего он даже побывал в русском плену). Хотя второй «отец» этологии, голландец Николаас Тинберген, участвовал в Сопротивлении и был заключен за это в нацистский концлагерь.


Николаас Тинберген (слева) и Конрад Лоренц, 1978 год
Теория относительности Эйнштейна
На деле теорию относительности не смогли запретить, потому что она была необходима для создания атомной бомбы. Ее использовали на практике, но на словах идеи Эйнштейна были объявлены «ложными». Получился так называемый «дуализм» в советской науке: теория считалась ошибочной, но активно применялась в жизни.
Взгляды Эйнштейна были «несостоятельны, антинаучны и враждебны науке».
Социология
Во времена СССР запрет на социологическую теорию проистекал из ее противостояния марксизму-ленинизму. Поскольку считалось, что это учение и есть советская социология (так считало и правительственное крыло социологов 60 - 70-х годов XX века), то развивать какую-то другую теорию запрещалось. Был введен запрет на изучение основных проблем общества, власти и собственности, не говоря уже о десятках конкретных тем, начиная от стратификации (социального неравенства) и заканчивая с*ксом.

Иван Дмитриевич Ермаков - один из пионеров психоанализа в СССР
Психоанализ
Первоначально психоанализ пережил период бурного расцвета в начале 1920-х годов, когда Иван Дмитриевич Ермаков открыл Государственный психоаналитический институт, издал переводы работ Фрейда и Юнга. Затем был отвергнут, как «буржуазное учение» и практически не развивался. Почему? Потому что фундаментальный предмет изучения психоанализа - бессознательные мотивы поведения, берущие начало в скрытыхполовых расстройствах, - никак не вязался с осознанной борьбой угнетаемого пролетариата с капиталистическими эксплуататорами. И вообще, какой с*кс?! В СССР его не было.
Генетика, психоанализ и экология были объявлены «буржуазными лженауками».
Экология
На экологию в СССР тоже было наложено табу. Данные науки объективно показывали заметное отставание «страны победившего социализма» от «загнивающего Запада» по многим параметрам качества жизни, в том числе по таким фундаментальным как общественное здоровье и качество окружающей среды. Поэтому экология человека не только не развивалась, но само ее существование в Советском Союзе всячески осуждалась. На базе марксистско-ленинской философии горе-теоретики доказывали, что экология человека - «буржуазная лженаука», которая базируется на ложных концепциях и представляет собой вариант социал-дарвинизма. Но принципы, лежащие в основе экологии человека, постепенно пробивали себе дорогу, и, в конце концов, она завоевала свое место в современной отечественной науке.

Трофим Лысенко смешал псевдонауку с идеологией, чтобы поддержать советскую биологию.

Если у вас достаточно глуповатых идей с научным звучанием, приятная улыбка, желание славы и известности, вашим следующим решением будет избрание пути к успеху. В качестве ролевой модели может служить советский агроном и псевдобиолог Трофим Денисович Лысенко.
В ряду псевдоучёных, вошедших в историю, Лысенко играет выдающуюся роль. Он не просто приобретал друзей благодаря могущественным покровителям, он имел контроль над целой ветвью власти в Советском правительстве. Лысенко перенаправлял ресурсы страны, отбрасывая назад развитие агрокультуры и генетики. Свергал и даже, благодаря Сталину, уничтожал посмевших усомниться в идеологии продвижения псевдонауки.

Хотя Лысенко превратился в монстра, начало пути было совсем не таким. Нельзя сказать, что он был полностью чужд научным познаниям.
Трофим Лысенко вышел из Украинских крестьян, получив образование в Киевском Аграрном Институте.

Прибыв в исследовательское хозяйство Азербайджана, он трудился в соответствии с доктриной о насильственной коллективизации.
Известным Лысенко стал благодаря «Правде», трубившей о мифологических пролетарских героях. Лысенко был «худощав, с выступающими скулами, коротко стрижен, мужчина, напоминающий куклу».
«Правда» писала, что молодой учёный решил проблему удобрений без использования удобрений и минералов.
Несмотря на тщетные попытки повторить успех подобной технологии, Лысенко привык к вкусу славы и научился кормить корреспондентов возможностью заполнять печатные строки, публикуя свои работы.
Затем приходит большой прорыв Лысенко. Зимой 1927/28 годов Украина потеряла пять миллионов гектаров озимой пшеницы. Никто, включая научное собрание специалистов, не мог понять причину произошедшего. Следующий год был ещё хуже, погибло семь миллионов гектаров озимой пшеницы.

Появляется крестьянский герой Трофим Лысенко с новым процессом, называемым яровизация, более известным сегодня как вернализация. Дословно, создание весны. Некоторые растения реагируют на смену холода теплом активизацией роста и цветением. Вернализация предполагает смачивание семян и их охлаждение. И это реально работает. Немецкий физиолог Густав Гасснер (J. Gustav Gassner) применял метод на ржи несколькими годами ранее, но Лысенко вывел метод к славе.
Лысенко убедил своего отца замочить 48 кг зерна пшеницы, поместил мешок под снежный покров для охлаждения. Когда засеянное обработанной пшеницей поле в пол гектара дало обильный колос, приехала комиссия из Комиссариата Земледелия, заказав масштабные исследования.

В типичном стиле коммунистической пропаганды, Комиссариат не стал ожидать результатов исследований, раструбив прессе о решении проблемы гибели озимых посевов. В октябре 1929 года Лысенко был переведен во Всесоюзный Одесский Институт Растениеводства, центр Украинских аграрных исследований. С восхождением звезды Трофима Лысенко, все проявившие неосторожность оппоненты отпали.
Пресса, восхвалявшая Лысенко, называла его оппонентов «ловцами мух», «обломками», которые возятся с теориями вместо «решения практических вопросов». Так зародилась нарастающая компания самопропаганды Лысенко, охотно подхваченная прессой, продолжавшаяся десятилетиями. Он стал любимцем комиссаров, которые думали, что Лысенко спасает их пшеницу.
При этом Лысенко не знал, что он делает. По крайней мере, с научной точки зрения. Его концепция вернализации была расплывчатой, а эксперименты сомнительны. Но метод давал результаты и, жаждущая «рабоче-крестьянского» успеха, машина советской пропаганды стала раздувать лысенкоманию.
В 1935 году, на собрании ведущих специалистов народного хозяйства он обратился лично к Сталину словами: «Прошу извинить, но я лучший вернализатор, чем оратор». Сталин перебил скромного агронома: «Браво, товарищ Лысенко!».

Имея поддержку такого уровня, Лысенко составлял грандиозные прожекты расширения вернализации на другие культуры что, по его мнению, обещало невиданные урожаи.
Его критики были вынуждены поддержать идею либо ощутить петлю на шее. Но не все последовали инстинкту самосохранения. Многие по-прежнему выражали сомнение преувеличенным результатам и неподтверждённым заявлениям «революционной агробиологии».
В 1936 году, на научной конференции, учёные - генетики ожесточённо спорили с оппонентами из лагеря Лысенко, подобно тому, как спорят в наши дни оппоненты ГМО и сторонники науки.
Лысенко мало знал о генетике, да и не особенно интересовался. Он считал, что температура ведёт к наследованию свойств растений.
С его слов:
» Мы отрицаем корпускулы, молекулы какого-то особого «вещества наследственности», и в то же время мы не только признаем, но, на наш взгляд, несравненно лучше вас, генетиков, мы понимаем наследственный характер, наследственную основу растительных форм. «

Лысенко утверждал, что растения вбирают опыт предыдущего поколения. Подобной теории придерживался Жан Батист Лемарк (Jean-Baptiste LeMarck) и Иван Владимирович Мичурин.
Другими словами, совершенствование людей зависит от опыта их родителей. Таким образом он отправил за борт всю теорию эволюции в результате естественного отбора.
Один из генетиков сравнил Лысенко со сторонниками вечного двигателя. Но было уже поздно. Серьёзные учёные стали пропадать из публикаций, вытесняемые лысенковцами либо публикациями самого Трофима. Лысенко возглавил Институт Генетики при Академии Наук в 1940 году, когда его прежний руководитель, оппонент Лысенко, Николай Вавилов был арестован и обречён на смерть. Отважный пионер науки, известной сегодня как пермакультура встретил голодную смерть в застенках. Множество других постигла схожая участь.
С этого момента советская генетика была объявлена «буржуазной» и подверглась жесточайшему террору. Сотни учёных были арестованы либо изгнаны из профессии. Между тем, трюки, уловки и дикие претензии Лысенко, целью которых было привлечь внимание, покорно документировались государственными СМИ.
1948 год дал Лысенко полную власть над советской биологической наукой, в рамках Сталинского плана «трансформирования природы». Он произнёс самохвалебную речь в адрес Ленинской Академии Агрокультуры, в которой пропаганда переплеталась с наукой в его понимании. Он осудил «дарвинизм» и его сторонников, превознося «практические методы», заявил о полном «триумфе победы» над генетикой.

Это было наивысшей точкой восхождения Лысенко. После смерти Сталина в 1953 году, Лысенко продолжал при Хрущёве в том же духе. Но обратный отсчёт пошёл. Хрущёв был не Сталин и советская агрокультура хромала, как обычно. Учёные из WOODWORK имели очень много вопросов к Лысенко, но слишком глубокое укоренение идеологии в советской науке свело её ценность к ломаному грошу.
К 1962 году стало возможным не только в открытую критиковать Лысенко, но и назвать его изыскания лженаукой, осудив за политическую доминанту. В 1964 году Андрей Сахаров публично осудил Лысенко:
«На его совести позорное отставание советской биологии и генетики, распространение псевдонаучных взглядов и авантюризма, деградация обучения и даже смерть достойных учёных.»

Советская пресса подхватила тему и анти - Лысенковские публикации проросли как яровизированная пшеница весной. После свержения Хрущёва в 1964 году, деятельность Лысенко расследовалось и обнаружились многочисленные подтасовки фактов. В 1965 пришёл конец его власти, его журнал «Агрокультура» исчез, Лысенко замолчал и впал в немилость.
Одна из его ранних жертв, Николай Вавилов, был публично реабилитирован и объявлен героем Советской Науки.

Можно было бы поставить точку в истории Трофима Лысенко и его теорий, но оказалось, что условия окружающей среды родителей оказывают влияние на последующие поколения.
Во время голода женщины рожают младенцев с пониженным весом. Цикл пониженного веса влияет и на последующее поколение, даже при достатке питания.
Могут передаваться и поведенческие факторы. Мыши, научившиеся бояться электротока при определённом запахе, передают эту боязнь следующим поколениям.
Эпигенетическое влияние работает посредством временного приглушения определённых генов, но не их модифицирования. Углеводородные соединения, приводимые в действие группой метилов, могут подавлять проявление генов. Гистоны сужают и ослабляют ДНК, изменяя их доступность.
Бесполезные фенотипы или физические характеристики могут быть временно подавлены, но не так, как предполагал Лысенко. Эпигенетические метки обновляются в следующем поколении.
Если гены это компьютер, то эпигены это программа. Они действуют примерно как автозагрузочный файл, дающий установки бесперебойной работы.
На первый взгляд, эпигенетика выше генетики, что реабилитирует Лысенко. К сожалению, эпигенетический эффект принципиально не меняет гены, только их выражение. Эволюция и естественный отбор безразличны к эфемерным уловкам.

Эпигенетика, многообещающая область биологии, развивается семимильными шагами, проявляя потенциал для новых препаратов и терапевтических методов. Автор не может удержаться от замечания, что не слоганы, протесты, интуиция, пропаганда или посты в социальных сетях делают науку таковой. Научный подход ввёл человека в мир эпигенетики.

14 июня 1939 года в в ходе долгих дискуссий на страницах прессы было впервые объявлено о противоречии генетики марксисткой диалектике.

Корни этого решения берут свое начало с событий первой половины 1930-х годов.
Крестьянский сын, Трофим Денисович Лысенко – будущий ярый противник генетики, приложил немало сил, чтобы «выбиться в люди», то есть избежать тяжелого и неприбыльного крестьянского труда. Перед Мировой войной он уже учился в Полтавской садоводческой школе, а в начале 1920-х на Белоцерковской селекционной станции Сахаротреста Украины. Две краткие публикации 1923 года (в «Бюллетене» управления по сортоиспытаниям Сахаротреста), посвященные селекции томатов и прививке сахарной свеклы, демонстрируют его устремление освоить приемы научной работы, но также и зародыши его будущих фантастических теорий.

Во второй половине 1920-х Лысенко работает на Центральной опытной селекционной станции в Гандже. Ему поручены работы по проблеме кормов для скота в зимнее время, и очерк «Поля зимой» известного журналиста В.Федоровича впервые представляет широкой публике «босоногого профессора».
В Гандже Лысенко сделал первую большую работу, посвященную влиянию температуры на развитие растений. Эти материалы дали основу одному из приблизительно 300 узкоспециальных сообщений на Съезде по генетике, селекции, семеноводству и племенному животноводству, прошедшем под руководством Николая Вавилова в январе 1929 года в Ленинграде. «Ленинградская правда», освещавшая пленарные заседания в духе сенсаций, дала однажды материал, озаглавленный «Можно превратить озимый злак в яровой». Речь шла о работах крупного физиолога растений Н.Максимова. Лысенко же, выступившего на секционном заседании, там никто особенно не заметил, – кроме Максимова, раскритиковавшего низкий уровень его работы. Через пять лет, после ареста и высылки, Максимов будет тщательно выбирать выражения, говоря о новом любимце номенклатуры.

Крах ожиданий заставил Лысенко сменить ориентацию с академической карьеры на поиск успеха среди партийных и государственных чиновников. Для быстрого взлета ему Выступление Лысенкотребовалась сенсация. Но такую же сенсацию искали партийный руководитель Украины Постышев и украинский нарком земледелия: две зимы подряд, 1927-1928 гг. и 1928-1929 гг., вымерзали громадные посевы озимой пшеницы. После двух неурожаев резонно было ожидать повышенного урожая. Но местному начальству требовалось чудодейственное средство решения всех проблем – для победного рапорта Кремлю.
По официальной версии, в феврале 1929 года Лысенко сообщил отцу, чтобы тот зарыл в снег семенную озимую пшеницу и затем высеял наклюнувшиеся семена. В середине 1960-х в ходу была циничная, но правдоподобная версия: Лысенко-отец прятал от продотрядов пшеницу, зерно промокло и проросло, по жадности он и засеял поле этим зерном и получил некоторый урожай. 1 мая Лысенко – старший засеял полгектара, о контрольном посеве речи не было. В разные годы по поводу этого случая сообщалось об удвоении и утроении урожая, об увеличении его на 10 или на 15%. Летом 1929 года наркомзем Украины объявил о решении проблемы зерновых. В награду Лысенко был направлен для работы в одесский Институт селекции и генетики.
Летом сенсация прокатилась по центральным газетам. Осенью Лысенко получил весомую поддержку со стороны только что назначенного наркома земледелия СССР Якова Аркадьевича Яковлева (Эпштейна), который позже стал зав. Сельхозотделом ЦК и последовательным гонителем генетиков.
В начале 1935 года Лысенко удостоился высочайшей похвалы. Его выступление на 2-м съезде колхозников-ударников, с демагогическими призывами к классовой бдительности, Николай Вавилов за покупкой зернабыло прервано на психологически точно выдержанном заявлении: «Сталин: Браво, т. Лысенко, браво! В зале аплодисменты».

После этого выступления Н.И.Вавилов ушел с поста президента организованной им ВАСХНИЛ, а Лысенко стал членом этой академии. Нападки на генетику и на позиции Вавилова в отношении сельскохозяйственной науки вызвали размежевание среди биологов и агрономов. Постоянное апеллирование к диалектическому материализму привлекло к Лысенко внимание философов. Ожесточенные дискуссии ученых продолжались в прессе с 1935 по 1939 год. К этому времени лысенковцы стали упорно говорить о генетике («менделизме-морганизме») как о метафизическо-идеалистической буржуазной науке. На организованном журналом совещании речь шла не только о философской оценке разных концепций в генетике, но и о значении генетики для практики сельского хозяйства.
В августе 1948 года состоялась очередная сессия ВАСХНИЛ СССР, на которой сторонники Лысенко дали решительный бой генетикам. Когда Совмин СССР постановил ввести в состав ВАСХНИЛ 35 новых действительных членов–академиков, среди них не было ни одного генетика – все были ставленниками Трофима Лысенко. За словом лысенковцы в карман не лезли: «…Додуматься до представлений о гене как органе, железе с развитой морфологической и очень специфической структурой может только ученый, решивший покончить с собой научным самоубийством. Представлять, что ген, являясь частью хромосомы, обладает способностью Карикатура на генетиков в журнале Крокодил за 1948 годиспускать неизвестные и ненайденные вещества – значит заниматься метафизической внеопытной спекуляцией, что является смертью для экспериментальной науки…».

Немедленно заработал репрессивный аппарат. Закрывались кафедры, генетики изгонялись с занимаемых постов и лишались званий.
По приказу министра высшего образования Кафтанова около 3000 ученых, имеющих отношение к генетике, были уволены с работы.
В мае 1949 года был арестован Владимир Павлович Эфроимсон – один из основателей медицинской генетики в СССР. Интересно, что он требовал, чтобы в обвинительном заключении было указано, что его арестовали за борьбу с Лысенко. Но такой статьи в уголовном кодексе не было, и Эфроимсону присудили «антисоветскую агитацию».
В лагеря ГУЛАГа потянулась вереница «вавиловцев» и «менделистов». Их судили в основном по обвинению в «преклонении перед Западом» и «восхвалении американской демократии». Многие из них так и сгинули в снегах Сибири. Нередко они добровольно уходили из жизни. Так, не выдержав травли, покончил с собой защищавший генетику физиолог Дмитрий Анатольевич Сабинин. Покончили с собой еще два генетика – А.Н.Промптов и Л.В.Ферри.

В это период стали появляться и весьма экстравагантные теории. Так, безграмотная 80-летняя старая большевичка Ольга Борисовна Лепешинская заявила, что ею давно открыто образование клеток из бесформенного «живого вещества». Теория Лепешинской на совместном совещании АН и АМН СССР 1950 года была поддержана рядом гистологов и всеми выступавшими докладчиками, включая и самого Лысенко, но вскоре после смерти Сталина встретила осуждение критиков как политизированное и антинаучное направление в советской биологии.
Впоследствии теория Лысенка подверглась сначала критике, а потом и осмеянию. В науке, как отечественной, так и зарубежной, возобладали генетики-менделисты. Причем открытие в 1955 году ДНК, свидетельствующее, скорее, о правоте мичуринской теории, генетиками было истолковано в свою пользу. Однако время, похоже, всё расставляет а свои места: успешное клонирование животных доказывает, что «любая частичка тела», как утверждал Лысенко, действительно обладает наследственностью.

Появление Генетики в России

Наука была привнесена в Россию по прихоти Петра I, примерно также, как затем во времена Екатерины II был насильственно внедрен картофель. Оба нововведения прижились. Академия Наук в Петербурге стала оплотом просвещения и привлекала в Россию прекрасных ученых с Запада. Так, в 1834 году в Россию переехал Карл Бэр (1792-1876), один из основателей эмбриологии. Он открыл яйцеклетку и первый детально описал ход индивидуального развития у животных. К началу ХХ века в России сложились оригинальные направления в разных областях биологии. И вот результат. В первое десятилетие ХХ века двое биологов России были удостоены Нобелевской премии - И.И.Мечников (1908) и И.П.Павлов (1904). Сравним: в США первая Нобелевская премия по биологии была присуждена Т.Моргану лишь в 1933 году. Помимо государства, в России в начале века науку стали поддерживать и меценаты. Так, в 1908-1909 гг. на средства генерала А.Л.Шанявского и купца Х.С.Леденцова в Москве создаются Народный университет, Московское общество научного института и Общество содействия успехам опытных наук. В провинции земства поддерживают работу научных обществ и опытных станций. На финише ХХ века в России вновь актуально звучат слова А.Л.Шанявского из его обращения в 1905 году к министру просвещения: "...Несомненно, нам нужно как можно больше умных и образованных людей. В них вся наша сила и наше спасение, а в недостатке их - причина всех наших бед и несчастий и того прискорбного положения, в котором очутилась ныне вся Россия".

Вскоре после открытия Университет Шанявского стал приютом и оазисом для многих из 130 ученых, ушедших в знак протеста в 1911 году из Московского университета. В их числе был и профессор Николай Константинович Кольцов (1872-1940), которого знаменитый немецкий зоолог и генетик Рихард Гольдшмит назвал самым образованным из всех известных ему биологов. На базе народного университета Кольцов создал в 1917 г. первый и лучший на то время в Европе Институт экспериментальной биологии (ИЭБ). В 1921 г. он предложил зоологу С.С.Четверикову организовать в ИЭБ генетическую лабораторию. Отсюда и ведет свое начало знаменитая Московская школа генетики с такими именами как Б.Л.Астауров, Е.И.Балкашина, С.М.Гершензон, Н.П.Дубинин, Д.Д.Ромашов, А.С.Серебровский, Н.В.Тимофеев-Ресовский. Уже к середине 1923 г. вышли труды Института и номера двух новых журналов. Четвериков проводил на своей квартире семинар-кружок по проблемам эволюции под названием СООР ("совместное орание"). Участники отбирались по типу эмпатии, они должны были свободно читать на трех языках научную литературу. В кружке создавалась атмосфера, оптимальная для развития научного таланта, широты и критичности мышления. Н.В.Тимофеев-Ресовский, оказавшись затем в Германии, организовал по типу СООР европейские семинары (или "трепы", по его словам) с участием многих известных биологов и физиков Европы, например, Нильса Бора.

Уже в середине 20-х годов авторитет Кольцовского института столь возрос, что из Германии приехал профессор О.Фогт, директор Института мозга, просить Кольцова командировать в Берлин молодого русского ученого для организации лаборатории генетики. Так Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский оказался в Германии. Он перенес в Европу традиции и стиль русской биологии и Московской школы генетиков. О его поистине богатырской во всех смыслах личности и драматической судьбе повествует Даниил Гранин в книге "Зубр".

В Петербурге возникла своя школа генетики, связанная прежде всего с именами Юрия Александровича Филипченко (1882-1930) и Николая Ивановича Вавилова (1887-1943). Уже в 1913 году зоолог Филипченко начал читать в Петербургском университете первый в России факультативный курс генетики. В 1918 году он создал первую в России кафедру экспериментальной зоологии и генетики. Его учеником и ассистентом был Ф.Г.Добржанский, который вскоре в 1927 году получил стипендию Рокфеллера для работы в лабораториии Моргана и остался в США, будучи признан затем главой американских эволюционных биологов.

В 1921 году Вавилов переезжает из Саратова в Петроград и вскоре возглавляет Всесоюзный институт растениеводства - ВИР. В короткие сроки Вавилову удалось создать ансамбль первоклассных исследователей, объединенных грандиозной задачей: собрать в ВИРе мировую коллекцию культурных растений и их сородичей, выявить потенциал ценных генов и ввести их в селекцию. За 10-15 лет эта задача была, в основном, выполнена.

Развитие генетики в 20 веке

В науке можно выделить три типа достижений: концептуально-теоретические разработки, опытные открытия и создание новых методов исследования. Грегор Мендель был един в трех лицах. В своей работе 1865 г. он установил законы наследования признаков, доказал их действие в экспериментах и создал "генетическую алгебру", которая действует и ныне.

В 1926 году С.С.Четвериков публикует большую программную статью о связи теории эволюции и генетики. Как и в случае с Менделем, эта статья знаменовала собой рождение новой области - генетики популяций. Она включала ряд новых концепций, предсказаний и описание методов их проверки. Прежде всего это концепция "мутационного давления", процесса возникновения новых наследственных изменений (мутаций) - столь же неизбежного для пригородных видов, сколь неизбежен радиоактивный распад. Каждый вид "впитывает" в себя вновь возникающие мутации, они накапливаются в скрытом состоянии и могут служить источником эволюционных преобразований. Был сделан важный концептуальный вывод, что накопленное генное разнообразие должно выявляться в условиях изоляции и уже без всякого отбора приводить к различиям между популяциями и индивидами в природе. Четвериков создал понятие "генотипическая среда", а А.С.Серебровский ввел другое, столь же известное ныне, понятие "генофонд" - для сопоставления генных различий между популяциями. Таким образом, удалось связать теорию Дарвина с менделевской генетикой.

Предсказание Четверикова о мутационном резерве видов было экспериментально доказано в работах его учеников (Н.В.Тимофеев-Ресовский, С.М.Гершензон, Н.П.Дубинин), а затем и в исследованиях, начатых в США по инициативе российского эмигранта Ф.Г.Доб(р)жанского. Удалось разработать методы количественной оценки степени мутационного давления, определить концентрацию и частоту возникновения в природе разного рода мутаций. Появилась возможность изучать в экспериментах начальные этапы процесса эволюции.

Способность к матричному самовоспроизведению нуклеиновых кислот ДНК и РНК рассматривается ныне как основа жизни. Но именно Н.К.Кольцов в 1927 году выдвинул концепцию, что хромосомы представляют собой гигантские молекулы, способные к самовоспроизведению. Этот постулат уже в 30-е годы получил косвенное подтверждение в начатых Тимофеевым-Ресовским в Германии работах по радиационной генетике. Их цель была установить, с какой частотой возникают мутации под действием разных доз и видов облучения. В итоге, количественные расчеты привели к важному выводу, что повреждения, вызываемые облучением, являются не мульти- а мономолекулярными. Это хорошо гармонировало с идеей Кольцова о хромосоме как одной гигантской молекуле. На основе выдвинутого "принципа попаданий" удалось впервые определить примерный молекулярный объем гена. Эти экспериментальные и концептуальные открытия были опубликованы в 1935 году в совместной статье Тимофеева-Ресовского с физиками Циммером и Максом Дельбрюком и, по общему признанию, легли в основу молекулярной биологии. Статья была по достоинству оценена в вышедшей в начале 40-х годов книге нобелевского лауреата физика Шредингера "Что такое жизнь с точки зрения физики". А уже под влиянием этой книги после войны многие физики и химики перешли в биологию. Именно под влиянием Н.В.Тимофеева-Ресовского физик Макс Дельбрюк стал генетиком и получил затем Нобелевскую премию.

Попытка выяснить строение гена была предпринята в серии работ на дрозофиле А.С.Серебровского и его учеников (Н.П.Дубинин, Б.Н.Сидоров, И.И.Агол, Н.И.Шапиро). Атака на ген оказалась успешной. Впервые был сделан вывод о делимости гена и его сложной линейной структуре. В середине 30-х был открыт и изучен "эффект положения" генов, когда нормальный ген, будучи искусственно перенесен в другое место хромосомы, менял характер своего проявления (Н. П. Дубинин, Б.Н.Сидоров, В.В.Хвостова, А.А.Прокофьева-Бельговская). Этот феномен, связанный с регуляторными отношениями между генами, является и ныне одной из горячих точек современной науки.

Из работ отечественных генетиков, наибольшее мировое признание, получили, пожалуй, работы академика Н.И.Вавилова и его коллег по ВИРу. Вавилов был одновременно генетиком, систематиком, эволюционистом, физиологом растений, выдающимся организатором науки и общественным деятелем, а также крупным географом-путешественником. Отметим здесь только три его новые концепции:

1) закон гомологических рядов в наследственной изменчивости,

2) учение о центрах происхождения культурных растений;

3) представление о сложной полиморфной структуре биологических видов.

Закон Вавилова устанавливал определенные правила формообразования и позволял предсказывать у данного вида, еще не открытые, но возможные признаки (аналогия с системой Менделеева). Исходя из своей идеи о центрах происхождения культурных растений, Вавилов организовал беспрецедентные по масштабу экспедиции в разных континентах по сбору их сородичей с целью резкого расширения генофонда и использования его в селекции. Один пример. До Вавилова был известен лишь один вид культурного картофеля, разводимый в Европе. Проведенные в 20-е годы сотрудниками Вавилова экспедиции в горные районы Анд (Перу, Боливия, Чили) позволили найти около 230 новых клубненосных видов картофеля, гены которых стало возможным использовать в селекции, прежде всего на устойчивость к вредителям!

Если не считать опытов по гибридизации растений в XVIII в., первые работы по генетике в России были начаты в начале XX в. как на опытных сельскохозяйственных станциях, так и в среде университетских биологов, преимущественно тех, кто занимался экспериментальной ботаникой и зоологией.

После революции и гражданской войны 1917-1922 гг. началось стремительное организационное развитие науки. К концу 1930-х годов в СССР была создана обширная сеть научно-исследовательских институтов и опытных станций (как в Академии наук СССР, так и во Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина (ВАСХНИЛ)), а также вузовских кафедр генетики. Признанными лидерами направления были Н. И. Вавилов, Н. К. Кольцов, А.С. Серебровский, С.С. Четвериков и др. В СССР издавали переводы трудов иностранных генетиков, в том числе Т. Х. Моргана, Г. Мёллера, ряд генетиков участвовали в международных программах научного обмена. Американский генетик Г. Мёллер работал в СССР (1934-1937), советские генетики работали за границей. Н. В. Тимофеев-Ресовский - в Германии (с 1925 г.), Ф.Г. Добржанский - в США (с 1927 г.).

Подобные коллекции были созданы по десяткам видов культурных растений. До сих пор коллекция ВИРа содержит крупнейший в мире "банк генов", без которого невозможна современная селекция культурных растений. Вавилов обладал неуемной энергией, спал 4-5 часов в сутки, был полон планов. В 1940 г. в возрасте 53 лет, полный сил и энергии, он был арестован и замучен в тюрьме.

Широкую известность получили работы сподвижников Вавилова в области изучения хромосом. Так, Г.А.Левитский ввел в биологию термин "кариотип" - для описания базовых особенностей морфологии хромосом одного вида и сравнения их между собой у разных организмов и видов. В 1934 году он впервые у растений показал, как под действием облучения хромосомы распадаются на фрагменты и перестраиваются.

Ныне, в конце ХХ века у всех на слуху слова "генная инженерия". Между тем, еще в 20-е годы ученик Вавилова Г.Д.Карпеченко, работая в ВИРе, создал удивительный метод хромосомной инженерии. Его работы входят теперь во все учебники по генетике. Он показал возможность преодоления бесплодия отделенных гибридов за счет удвоения наборов хромосом обоих родителей. Таким путем впервые были получены гибриды между капустой и редькой, а затем созданы новые виды пшениц при их отдаленной гибридизации друг с другом и с сородичами. Этим методом широко пользовалась и природа, создавая новые виды растений. Впоследствии ученик Четверикова академик Б.Л.Астауров путем хромосомной инженерии впервые получил отдаленные гибриды у животных на примере тутового шелкопряда.

В 1932 г. под впечатлением успехов генетики в России было решено провести очередной Международный Генетический Конгресс. Но на это советские власти не дали разрешения. Надвигалась эпоха Лысенко. К началу 40-х годов Вавилов и его коллеги Левитский, Карпеченко, Л.Говоров были репрессированы.

В 1930-е гг. в рядах генетиков и селекционеров наметился раскол, связанный с энергичной деятельностью Т.Д. Лысенко и И.И. Презента. По инициативе генетиков был проведён ряд дискуссий (наиболее крупные - в 1936 и 1939 г.), направленных на борьбу с подходом Лысенко.

На рубеже 1930-1940-х гг. в ходе так называемого Большого террора большинство сотрудников аппарата ЦК ВКП (б), курировавших генетику, и ряд видных генетиков были арестованы, многие расстреляны или погибли в тюрьмах (в том числе, Н. И. Вавилов). После войны дебаты возобновились с новой силой. Генетики, опираясь на авторитет международного научного сообщества, снова попытались склонить чашу весов в свою сторону, однако с началом холодной войны ситуация значительно изменилась. В 1948 году на августовской сессии ВАСХНИЛ Т.Д. Лысенко, пользуясь поддержкой И. В. Сталина, объявил генетику лженаукой. Лысенко воспользовался некомпетентностью партийного руководства наукой, «пообещав партии» быстрое создание новых высокопродуктивных сортов зерна («ветвистая пшеница») и др. С этого момента начался период гонений на генетику, который получил название лысенковщины и продолжался вплоть до снятия Н.С. Хрущева с поста генерального секретаря ЦК КПСС в 1964 г.

Лично Т.Д. Лысенко и его сторонники получили контроль над институтами отделения биологии АН СССР, ВАСХНИЛ и вузовскими кафедрами. Были изданы новые учебники для школ и вузов, написанные с позиций «Мичуринской биологии». Генетики вынуждены были оставить научную деятельность или радикально изменить профиль работы. Некоторым удалось продолжить исследования по генетике в рамках программ по изучению радиационной и химической опасности за пределами организаций, подконтрольных Т.Д. Лысенко и его сторонникам.

Сходные с лысенковщиной явления наблюдались и в других науках. Наиболее известные кампании прошли в цитологии (в связи с учением О. Б. Лепешинской о живом веществе), физиологии (борьба К. М. Быкова и его сторонников за «наследие» И. П. Павлова) и микробиологии (теории Г. М. Бошьяна).

После открытия и расшифровки структуры ДНК, физической базы генов (1953 г.), с середины 1960-х г. началось восстановление генетики. Министр просвещения РСФСР В.Н. Столетов инициировал широкую дискуссию между лысенковцами и генетиками, в результате было опубликовано много новых работ по генетике. В 1963 г. вышел в свет университетский учебник М.Е. Лобашёва Генетика, выдержавший впоследствии несколько изданий. Вскоре появился и новый школьный учебник Общая биология под редакцией Ю.И. Полянского, используемый, наряду с другими, и по сей день.

В последующие годы в СССР были созданы генетические школы Н.К. Кольцова (1872-1940), А. С. Серебровского (1892-1948), М.Ф. Иванова (1871-1935). С.Н. Давиденков (1880-1961) разрабатывал проблемы медицинской генетики. Важное значение для развития генетики имели работы по получению и изучению индуцированных мутаций. О возможности спонтанного изменения признака или свойства у отдельных особей писал Ч. Дарвин. В 1902 г. Г. де Фриз создал и опубликовал основные теоретические положения мутационной теории. В 1925 г. Г. А. Надсон и Г. С. Филиппов в Ленинграде наблюдали мутационные изменения у дрожжевых и плесневых грибов под действием ионизирующей радиации. В 1927 г. в США Г. Меллером (1890-1967) были получены мутации у плодовой мушки (drosophila melanogaster) в результате воздействия рентгеновских лучей. Эти работы послужили началом широкого круга исследований по изучению характера мутационной изменчивости, разработке методов их получения, проверке и поискам факторов, вызывающих мутации. Большой вклад в развитие мутагенеза и его прикладное использование внесли советские генетики Н.П. Дубинин, В.В. Сахаров, М.Е. Лобашов, С.М. Гершензон, И.А. Рапопорт. В растениеводстве успешно разрабатывается методика получения геномных мутаций, обусловленных изменением числа хромосом в клетках растений, - полиплоидия. А.Р. Жебрак, Л.П. Бреславец получили полиплоидные формы у растений. Г.Д. Карпеченко экспериментально показал возможность создания новых видов растений методом аллополиплоидии. В.А. Рыбин осуществил ресинтез (воссоздание) существующего вида растений -культурной сливы.В развитие генетики популяций и разработку генетических основ эволюционной теории большой вклад внесли русские ученые С.С. Четвериков (1880-1959), И.И. Шмальгаузен (1884- 1963), Н.П. Дубинин. Для разработки генетических методов селекции животных важное значение имели работы М. Ф. Иванова, А.С. Серебровского, С.Г. Давыдова и др. С 1944 г. начались интенсивные исследования явлений наследственности и изменчивости на молекулярном уровне. В 1944 г. американский генетик О. Звери с сотрудниками показал, что ведущая роль в сохранении и передаче наследственной информации принадлежит ДНК. Это открытие послужило началом развития молекулярной генетики.

Начала 70-х годов в лабораториях многих стран мира, в том числе и в СССР, с применением специфического фермента - обратной транскриптазы (ревертазы) была разработана методика синтеза генов вне организма. Синтез и выделение генов, перенос их в клетки бактерий позволяют получать штаммы суперпродуцентов аминокислот, ферментов, биологически активных веществ, гормонов. Это направление развития генетики получило название генетической инженерии. Значение генетики Генетика занимает ведущее место в современной биологии и, в свою очередь, опирается на достижения и методы ее отраслей. Один из важнейших задач генетики является разработка методов повышения продуктивности животных и урожайности растений. В центре внимания современной генетики находиться такой важный ее раздел, как медицинская генетика. Установлено более тысячи различных наследственных заболеваний, и для некоторых из них разработаны методы предотвращения вредного действия генов, их вызывающих. В условиях крупных животноводческих и птицеводческих комплексов особенно велика опасность распространения инфекционных заболеваний, поэтому генетика разрабатывает методы селекции животных на иммунитет.